Ока Городовиков - В боях и походах (воспоминания)

Перейдя Сал, конники остановились на отдых в Ильинке.

...По указанию Военного совета приступили к формированию кавалерийской бригады. Меня выдвинули в помощники командира полка.

Бригаде назначили парад. Приказ о параде, подписанный Буденным еще с вечера, прочитали во всех эскадронах. Это небывалое явление взбудоражило всех бойцов. Едва забрезжил рассвет, как в бригаде началось движение. Незнакомое в то время слово «парад» больше всех волновало детвору. Ребятишки мешали взрослым чистить коней и приводить себя в парадный вид. Эскадроны построились по полкам, в каждом полку — до двух тысяч сабель. Разношерстно одетые, вооруженные кто винтовкой, кто обрезом, кто пикой, кто шашкой, красноармейцы гордо сидели на конях.

Смотреть парад собрались все обитатели лагеря. Ждали Семена Михайловича Буденного. Вдруг подлетел всадник. Взволнованный, он сообщил, что белогвардейцы окружили в Котельникове партизанский гарнизон. Гарнизон дерется третий день и просит помощи...

Эскадроны загудели:

— Надо выручать!

Буденный приказал: отставить парад, бригаде выступить на выручку партизан.

Зацокали копыта. Бригада выступила в поход.

Под Котельниковом смелым ударом с тыла мы разнесли в пух и прах белогвардейский отряд.

В станице нас встретили восторженно. Полки лихо гарцевали по улицам. Это и был «парад». Вели пленных белогвардейцев — около тысячи пехотинцев и триста кавалеристов. Конвоиры зло поглядывали на них и ворчали:

— Порубать бы их надо было, моду придумали: белых в плен забирать. Цацкаться тут еще с ними!

Жестокость белых в отношении пленных партизан была всем известна. Обычно красноармейцы в плен не сдавались: белые все равно расстреляют или изрубят. А у нас приказ по бригаде категорически запрещал расстреливать и рубить пленных.

Мы стояли в Котельникове около трех дней. Котельниковский отряд включили в нашу бригаду. За три дня белые успели нас окружить. Мы прорвали окружение и с боями двинулись к Царицыну.

До Царицына оставалась сотня верст. Патроны были на исходе. Среди беженцев появились больные. Истощенные долгими переходами лошади еле тянули повозки.

Мы пробивались к Царицыну. До нас доходили сведения, что Царицын вторично окружен белогвардейцами, части под руководством Ворошилова отбивают натиск белых. Мы стремились на помощь защитникам героического города. По жаре и безводью, с упорными непрерывными боями шло вперед ядро будущей Конной армии.

21 октября мы встретились с частями Десятой армии и снова увидели Ворошилова. Воспрянули духом бойцы, облегченно вздохнули семьи.

2 ноября мы наголову разбили пять белогвардейских полков. 13 ноября мы изрубили большой офицерский отряд князя Тундутова. А 26 ноября совершили налет на Аксай, захватив большие трофеи и разгромив крупные белогвардейские части.

За эту победу нас благодарил Климент Ефремович Ворошилов и сообщил, что ходатайствует о награждении Семена Михайловича Буденного орденом Красного Знамени.

Красная конница выросла в сводную кавалерийскую дивизию.

В начале 1919 года белые начали третье наступление на Царицын. Генералы бросили на город семьдесят тысяч белогвардейцев.

Они повели стремительное наступление и начали теснить нас.

Слышу, ночью меня кто-то будит. Спросонок ругаюсь, норовлю повернуться на другой бок и снова уснуть. Сказалась усталость: двое суток не слезал с седла. Чувствую, кто-то настойчиво тормошит:

— Городовиков! Да вставай же! Ехать надо, быстро...

Это был Буденный.

По дороге Семен Михайлович рассказал мне, что бригаду потрепали, а комбриг серьезно заболел.

Затем Буденный заключил:

— Так-то вот, Городовиков! Придется тебе командовать бригадой.

— То есть как это — командовать бригадой? — удивился я.

— Очень просто. Принимай и командуй. Партия тебе поручает.

...Мы приехали в большое село на Волге, Райгород, где стояла вторая бригада.

Нам отвели квартиру в поповском доме.

А утром я вступил в командование второй бригадой. Сейчас легко сказать: «вступил в командование», а тогда сколько волнений я пережил! Ведь я почти не умел писать, а тут — полки, артиллерия, обоз, люди доверены...

Подумал, подумал и решил: партия доверила, она и поможет.

В тот же день повел я бригаду в бой.

Бой длился до темноты. Наши части перемешались с противником. Трудно было понять, кто и куда стреляет. Мы расположились вместе с Семеном Михайловичем во дворе, недалеко от церкви. Вдруг слышим — скачет кто-то. Буденный окликает: