Ксения Львова - Настойчивый характер

Петр Иваныч, этот плачет, если ему не удается. Спросишь: «В чем дело?» Он говорит: «Не получается…» Он и к Антону не хочет подойти, и сам не справляется. Антон в таких случаях даст ему проветриться, успокоиться и скажет: «Вот никогда бы не поверил, что у тебя не получится».

Тогда у Петра Иваныча слезы моментально высыхают, он начинает Спокойно работать, и все у него получается.

Мой брат Гриша настойчивый. Он не может допустить, чтобы у него не ладилось. Он даже не просит указаний, сам добьется.

Есть в работе хитрые. Например, Немцев. Он под всяким предлогом старается достать выгодную работу. Заводит дружбу с контролером, который проверяет литье. Наш Федя парень практичный. Он не считает зазорным кое перед кем унизиться, попросить, чтобы ему не зачли лишний брак. Он неплохо вылезает.

Я лично не могу себя охарактеризовать. Пусть меня охарактеризуют другие. Но когда мастер начинает высказываться, я только прошу:

- Меня не хвалите. Если нужно, я и две смены буду работать, вы только не подавайте вида. На меня похвальба очень вредно действует…

Однако свою речь я клоню к нашему Грунюшкину. Помните, он тогда шпильку бросил Антону? С тех пор я его взял на прицел и все думаю, что с ним можно сделать. Ведь такой тип пачкает ряды.

Я вчера сказал Антону как староста группы:

- Что нам делать с Грунюшкиным? Равнодушный ко всему, кроме спекуляции на базаре. Работает хуже всех. Тусклая его работа. Надо, Антон, менять ему характер.

Антон подумал и отвечает:

- Ты прав. Мы ему изменим характер. Только надо к этому вопросу привлечь всю группу.

Мне стало интересно, что из этого дела получится - «изменить характер Грунюшкину»…

Признаюсь откровенно, что после неудачного побега я чувствовал себя напряженно. Ребята тогда постановили на комсомольском собрании: «пусть докажет»… И мне приходилось доказывать на фактах, что мой характер тоже изменяется, то есть мне приходилось отказываться от того, к чему меня тянуло (то есть побег), а делать все наравне с коллективом, без лишних выпадов. А разве это легко? Легче делать по своему упрямству, ибо это заманчиво. Поэтому скажу: Антон глубоко прав, когда он в отдельных случаях требует, чтобы ребята, совершив ложный шаг, не отмежевывались немедленно, не отмежевывались клятвами и словами. Это будет ложь. Оно все равно еще в тебе сидит. Хот ты отмежевывайся сто раз, ты будешь только врать другим и унижать самого себя, пока не докажешь на фактах. Надо делать так, как Антон говорит: смотреть вперед и доказывать своими поступками. И при этом всеми Способами внутри переламывать себя, если оно еще в тебе сидит.

Думаете, меня не тянет в Краснодар? Еще как!.. Проснешься ночью, и тошнехонько станет. Там наши армии сражаются с заклятым врагом, а тут что? Ребята храпят. Мерцают синие лампочки, как в детском полусне… Завтра опять: теория, опоки, завтрак, обед, ужин… Жуть!.. Переламываешь себя ежеминутно. А Антон? Дружба дружбой, а как взглянет порой - в маленьких синих глазах его такая -суровость! Он знает по опыту, как здорово владеет мечтами человека скрытая цель. Он знает! Скорей директор или завуч доверится, если кто из нас быстро покаялся. А сами ребята - они не очень-то доверчивые, ибо жизнь им досталась крайне сложная…

Одним словом, мне приходилось в первую очередь менять характер самому себе, да плюс ставить на путь истинный Грунюшкина Семена.

В отношении Грунюшкина мы с Антоном обратились к мастеру и попросили совета. Мастер сказал:

- Главное, не перегибайте палку. Считайтесь с тем, что каждый человек есть живой человек и нельзя отрицать его личность. А то вы наломаете дров.

Мы все единодушно не любили Грунюшкина. Быть может, наше отношение и вызывало в нем скрытность?

Не любили за что? Да за всю его повадку: и жадный, и лодырь, и откалывается от коллектива. Но ведь эта повадка, без всякого сомнения, перешла к нему от родителей, и он своими силами нипочем не может отбиться от нее. Так что, по сути дела, он был не виноват, а мы винили его.

За что я лично не переваривал Семку?.. Не выношу я зеленые глаза. У меня нет и не может быть к ним доверия. Идет это с малолетства. Была у меня тетка по матери, Авдоней ее звали. Чрезвычайно ехидная и жадная. Морковки с огорода не выпросишь. Естественно, мы ребята у нее все решительно крали. Даже в погреб заберемся и сливки вылижем. Она нас нещадно стегала крапивой, два дня не сядешь. У нее были зеленые глаза. Малюсенькие, и зеленые-зеленые!