Юрий Сальников - Человек, помоги себе

И я решила — останусь!

Только как сообщить маме? Вечер в школе давно кончился, дома беспокоятся.

Я вышла следом за Бурковым.

— Ужас!

— Каждый хрюкает, как ему нравится, — ответил Бурков, спускаясь по лестнице впереди меня.

Темная ночь была промозглой, мокрой. Голые деревья, казалось, тоже дико плясали вдоль влажно блестевшей асфальтовой дорожки.

— А ты бессовестный, — сказала я. — Уходишь. На твоем бы месте…

— Ты тоже уходишь.

— Я вернусь.

— Что толку?

— Так ведь Ларка… Или уже на нее наплевать?

— Соображаешь!

— Соображаю, какой ты эгоист.

— Какой есть.

— Правильно. Каждый хрюкает, как ему нравится. — Я пошла через дорогу к телефонной будке.

Мама подняла трубку моментально и, взволнованная, забросала вопросами: где я, почему долго, знаю ли, сколько сейчас времени?

— Да, да, — поспешила я оправдаться. — Так получилось. Я у Ларисы. У нее ребята. Я еще должна побыть с ней. Может быть, даже переночую.

— То есть как — переночуешь? Не смей! Возвращайся немедленно. Она собирается там ночевать. — Это мама объяснила папе. И сразу послышался его голос:

— Что за очередной фортель, дочь?

— Папа, никакой не фортель. Просто не могу бросить Ларису. Вы не волнуйтесь. Завтра все расскажу.

— Сейчас же домой! — крикнула мама.

Запели короткие гудки. То ли случайно разъединилось, то ли отец опустил трубку.

Я постояла, раздумывая, не позвонить ли еще? Как будто сказаны не те слова… А может, стало обидно из-за папиного вопроса о моем «очередном фортеле»?

Ну ничего. Обойдется.

Я вышла из телефонной будки и увидела: кто-то жмется к ближайшему дереву. Плечом к стволу. Вроде притаился. Даже струхнула. Но присмотрелась — Бурков.

— Ты что?

— А что ты меня свиньей выставляешь?

Глядите-ка! Не понравилось, что против него повернула его же фразочку про хрюкающих.

— Куда уж! — засмеялась я. — В самом деле — рыцарь. В темноте — оберегаешь. — И пошла к Ларисиному подъезду.

— Хочешь опять туда? — пробасил он, шагая рядом.

— Ты же слышал, — сказала я, понимая, что в ночной тишине до него донеслось каждое мое слово, сказанное по телефону.

— Постой. — Он придержал меня за рукав. Я остановилась, и он сказал, не отпуская моего локтя: — Мне там делать нечего. Мне заявили: «Ты не смотришься!»

— А ты привык считать, что всегда и везде «смотришься»?

— Я не привык навязываться.

— Любовь надо завоевывать, — сказала я иронически.

— Какая любовь? Да мне теперь, может, другая нравится.

— «Может»? Не разобрался еще?

— Не подначивай, — сказал он и положил руку мне на плечо. — Постой.

А я никуда и не думала уходить. У меня в этот миг вообще отнялись ноги. И перехватило дыхание. Очень близко я увидела его глаза — они были широко открыты. А губы шевелились. О чем он говорит?

— Что же? Отвечай! — Он встряхнул меня.

«С первого вечера полез», — вспомнила я Ларисины слова. И, рванувшись, высвободилась из-под его руки.

— Погуляем, говорю, — крикнул он.

Вот о чем! Нет! Я пошла к подъезду.

— Да подожди ты! — Его голос перекрылся другим — родным и взволнованным:

— Ольга!

Бурков черной тенью метнулся и исчез с асфальтовой дорожки. К дверям освещенного подъезда, у которого я остановилась, подбегала мама. На голове косынка от плаща «болоньи», пальто не застегнуто. Она так стремительно шла, вернее, бежала от самого нашего дома, что настигла меня, тяжело дыша и подозрительно вглядываясь в исчезнувшую фигуру, спросила:

— С кем ты была?

Пришлось сказать. С той же нетерпеливой подозрительностью она снова спросила:

— А там кто? — и стала подниматься по лестнице.

— Нет! — Я загородила ей дорогу. — Туда не ходи.

— Это почему же? Да если у Ларисы те, про кого ты нам говорила, я заставлю их убраться.

— Нет, — повторила я. — Если ты сейчас придешь, они подумают — позвала я. А я так не хочу. Я сама.

— Что сама?

— Уходи, — потянула я ее за рукав.

— Но не могу же я оставить тебя, неизвестно с кем, на ночь. Соображаешь?

— Сообрази и ты. — Я вынула из кармана пальто паспорт. — Вот, поизучайте с папой.

— Прекрати неуместные шутки!

— Хорошо, без шуток. Ты постоянно спрашиваешь: когда я буду взрослая? И тут же — не делай ни шагу без спроса. Когда же прикажешь действовать?

— Что ты имеешь в виду? Что ты затеяла?

— Ничего. Просто я должна быть сейчас там. С Ларисой. — Я почувствовала, что мама колеблется, и это придало мне энергии. — Пойми. Я с ними только из-за нее. И ничего со мной не случится. Ну, что так смотришь? В конце концов, веришь мне или не веришь?