Макс Бременер - Пусть не сошлось с ответом!.. Присутствие духа

- Сделать? Да что же сделать?.. Если б ты оказался умельцем, может, штепсель мне переставил бы к изголовью.

Но в электротехнике Костяшкин смыслил мало, о чем и пожалел.

- Вот Станкин умеет, - сказал он, - для него это пустяк сущий.

- Ну хорошо, - сказала Ксения Николаевна, - это и вообще пустяк, который внимания не стоит. Слушай, я хочу, чтоб ты понял очень важную вещь!

Голос Ксении Николаевны стал подчеркнуто серьезным. «Неужели выпытывать что-нибудь будет?» - мелькнуло в голове у Костяшкина. Но она ни о чем не стала его спрашивать.

- Может быть, ты уже и сообразил это сам, но, может быть, и нелишне сказать тебе вот что… - Ксения Николаевна остановилась в затруднении, потянула к себе газету, взяла толстый синий карандаш (им она, вероятно, подчеркивала в ученических тетрадях ошибки и ставила отметки) и провела на белой полосе вверху газеты прямую линию. - В твоем возрасте человек часто находится на развилке дорог. Он выбирает не только будущую профессию, не только определяет свое призвание - к чему стремиться, но и еще одно - каким путем идти. - Ксения Николаевна провела вторую линию, перпендикулярную первой. - Есть путь честный. Есть путь недостойный. Тех, кто идет по этим разным путям, - Ксения Николаевна прикоснулась графитом к перпендикулярным линиям, - разделяет пропасть, которая ширится очень быстро.

Костяшкин смотрел на синие линии. Продолжаясь в пространстве, они бесконечно удалялись одна от другой. На уроке геометрии это было ему совершенно безразлично. Сейчас это странным образом касалось его, поистине к его жизни относился небрежный чертежик…

- Если человек ушел по дурной дороге недалеко, то может… ну, как бы это сказать?.. несколькими прыжками, что ли, вернуться на честный путь. И вот сейчас, стоит тебе захотеть, ты можешь на него вернуться очень быстро… Но с какого-то момента это будет поздно сделать. И тогда возвращение займет годы времени.

Ксения Николаевна обращается к нему теперь напрямик. Некто из геометрии, человек вообще - исчезли, учительница сказала просто: ты… Хотя Костяшкин с самого начала понимал, что о нем, о его судьбе идет речь, но все-таки залился краской. Он предпочел бы говорить о себе в третьем лице. Он тогда решился бы, пожалуй, спросить - будто из праздного любопытства, - как это можно вернуться на честный путь очень быстро…

- Сейчас от тебя для этого требуются только желание и воля.

Костяшкин спохватывается: влип! Надо отпираться: «Я ничего не сделал, Ксения Николаевна…» Но он говорит совсем другое:

- Думаете - стоит захотеть?.. (Мол, довольно ли моего желания?) Ксения Николаевна встает:

- Я думаю, все может наладиться. Еще, глядишь, в комсомол тебя к Первомаю примут. А не к Первомаю - так осенью.

- Кто ж мне рекомендации даст? - В его голосе много безнадежности и даже обиды. Костяшкин словно бы заранее унывает: вдруг целых полгода он будет честным и старательным, а по заслугам ему потом не воздадут?..

Ксения Николаевна думает о том, сколько людей ведет себя всегда честно, доблестно, не ожидая за то ни признания, ни воздаяния, и ей становится противен мальчишка, который, по-видимому, прикидывает вероятность выигрыша и размеры издержек. Но она не выдает ничем своего чувства.

- Если ты будешь достоин, - говорит она, - за рекомендацией дело не станет. Я сама тебе дам рекомендацию.

- Правда, Ксения Николаевна?

Костяшкин предвкушает торжество над важничающими членами комитета: пусть попробуют не принять его! Пусть посмеют сказать: «Может быть, повременим?» - когда у него будет рекомендация Ксении Николаевны!

Может, и верно - кончать бузу?!. Но придется объяснять Алешке…

От этой последней мысли Костяшкину не по себе, но решимости он не утрачивает.

- У меня так: сказано - сделано. Сами увидите, - говорит он Ксении Николаевне и рубит воздух ребром ладони, точно разнимая руки спорщиков.

Поскольку перед этим им не сказано ни слова, то вроде бы и неясно, что будет «сделано». Но Ксения Николаевна не переспрашивает, она удовлетворена. Все-таки позвала его не напрасно. Что-то в парне появилось новое, когда он прощался. Однако решимость его еще совсем не тверда. Какое-нибудь неосторожное прикосновение… Ну, что сейчас в школе может быть опасно для ломкой решимости Костяшкина?.. …Раздумье Ксении Николаевны прерывается боем стенных часов, отчетливым и резким в ночной тишине. Пробив двенадцать, часы издают звук, напоминающий глубокий выдох. День кончился.