Макс Бременер - Пусть не сошлось с ответом!.. Присутствие духа

Получалось - нелепей не придумаешь. Он, Валерий, не может защитить маленького. Не может унять подлецов. От внушения Гайдукова и Котовой Шустикову с Костяшкиным ни тепло, ни холодно. Зато Хмелику от «внушения» Шустикова и Костяшкина пришлось плохо - он не надеется больше, что в школе будет, как надо, по-справедливому.

Кто же тогда главнее в школе, кто хозяева: Игорь Гайдуков, Стасик Станкин, Лена Холина, он сам или теплая компания молодчиков, на все поплевывающих, сквернословящих по вечерам в переулке - наперебой, напоказ, «тихим» на острастку? Кто задает в школе тон: комитет комсомола и совет дружины или шайка верзил из переулка?

Жажда поделиться своими думами и недоумениями с человеком, который зрело и уверенно истолковал бы все и на все дал ответ, одолевала Валерия. Эта жажда усилилась, когда Игорь вскользь сказал ему, что Котова советует в ближайшее время принять в комсомол Алешу Шустикова. Шустикова, который, если б даже и не трогал Лаптева и Хмелика, все равно недостоин был звания комсомольца! Чего-то самого главного недоставало в Шустикове. Он мог на сборе в торжественной тишине, после воспоминаний о героических днях прошлого, засвистеть вдруг - и вовсе не из озорства. Ему было просто незнакомо торжественное настроение. Может быть, Валерий и не сумел бы связно сказать об этой черте в характере Шустикова, но одно он знал твердо: тот вступает в комсомол ради какой-то своей выгоды и ни для чего больше. Это было неоспоримо. И, однако, оспаривалось… Зачем?

Как Валерию нужен был умный и непременно старший товарищ, как ему хотелось подойти к Ксении Николаевне! Ему казалось, что ее ответ на его вопросы может оказаться поразительно простым и неожиданным, как решение головоломки. И тогда сумятица в его голове заменится умным и строгим порядком. Но после тройки, да еще «некрепкой», как говорят в таких случаях в школе, он не считал себя вправе занимать время учительницы разговором «на тему вообще». (Так, по застенчивости шутливо, называли, бывало, ребята в мужской школе откровенные беседы с учителями по душам.) Еще решит, чего доброго, Ксения Николаевна, что он пытается загладить впечатление от своего неудачного ответа.

В то время как Валерий колебался, подойти или нет к Ксении Николаевне, он узнал, что его разыскивает по школе Наталья Николаевна, студентка-практикантка.

Наталья Николаевна преподавала ботанику в 5-м «Б». Именно после ее урока Хмелика избили. Наталья Николаевна проводила его домой. Она пыталась узнать, с кем Хмелик подрался, но он молчал, а она, внимательно присматриваясь к этому так не похожему на задиру мальчику, догадалась, что драки и не было. Когда перед уроком она заходила в биологический кабинет, Хмелик и другие ребята сосредоточенно разглядывали новые пособия, развешанные по стенам, - цветные изображения васильков, тюльпанов, одуванчиков, окруженные мелкими циферками и тоненькими, исходящими, как лучики, стрелочками. Настроение у всех было мирное.

Нет, драки не было - было избиение. В драке не бывает одного пострадавшего. И она не обходится без шума. Наталья Николаевна не сомневалась в этом. Хотя Леня ничего не подтверждал, ничего не отрицал, она не повторяла одних и тех же вопросов, а задавала всё новые и наконец сказала, что ей неясно одно: от кого ему досталось. Но Хмелик и тут промолчал.

А Наталья Николаевна стала горячо говорить ему, что не должна несправедливость остаться безнаказанной; что ее педагогическая практика в школе заканчивается, но она не может расстаться с 5-м «Б», пока не накажут тех, от кого пострадал Леня. Если она, Наталья Николаевна, не сумеет сейчас восстановить справедливость, то как же через год сюда придет на постоянную работу?.. (Она договорилась с директором, что, наверное, кончив институт, будет учительницей у них в школе.) Произнося слово «справедливость», Наталья Николаевна чувствовала неловкость: понятно ли пятикласснику это слово, сталкивался ли он уже с ним?

Но на прощание Хмелик ей сказал:

- Если вам нужно будет выбирать, лучше не идите в нашу школу работать…

Это был угрюмый, однако добрый совет. Лишенный простодушия.

Наталья Николаевна любила детей. Ей нравилось доходчиво и бодро растолковывать им непонятное, журить, незаметно любуясь их наивностью, жалеть, когда они, нескладно ответив, грустили из-за троек. Ей нравилось испытывать разнообразные и новые чувства. Ребячья жизнь казалась ей большой игрой со множеством забавных правил, к которым надо относиться серьезно, чтоб не оказаться чужаком в детском мире.