Майкл Морпурго - Рожденный бежать

Потом зарядил дождь. Тогда они пошли и немного посидели на автобусной остановке, где и доели последние припасы. Бекки ещё раз пересчитала оставшиеся деньги, вдруг окажется больше, чем она думала, вдруг она в прошлый раз ошиблась. Нет, не ошиблась. Фунт пятьдесят шесть. Когда мимо проехала полицейская машина, слегка притормозив у остановки, Бекки опустила голову и притворилась, будто увлечённо гладит Ясноглазого. Наверняка её уже объявили в розыск. Наверное, у них есть приметы – девочка-подросток, пятнадцать лет, зелёная куртка, джинсы, вязаная шапка, и с ней золотистый грейхаунд в клетчатой попонке. Лицо спрятать можно, а Ясноглазого – нет. Она боялась, что полицейская машина остановится, но та проехала мимо. Но Бекки так напугалась, что вскочила и зашагала прочь, не обращая внимания на дождь. Ведь полицейская машина обязательно вернётся посмотреть ещё раз.

Свою улицу она нашла не сразу – забыла название, – а потом ещё пришлось поискать дом с заколоченными окнами и мусорным контейнером. Бекки решила, что в сарайчике сейчас будет безопаснее – да и суше – всего.

Однако стоило ей поглядеть на дом с дальнего конца улицы, и сердце у неё упало. Там работали строители, человека три, а то и больше, они таскали в дом доски и кирпичи. Но это было ещё полбеды: когда Бекки с Ясноглазым прошли по противоположной стороне улицы и поравнялись с домом, то обнаружили, что мусора в контейнере заметно прибавилось. Бекки не сразу сообразила, что это обломки садового сарайчика, всё, что осталось от него. Среди мусора виднелся край одеяла. У Бекки возникло искушение побежать и вытащить его, но мимо сновали строители, и она не решилась.

Бекки сама не знала, далеко ли забрела после этого и где очутилась. Она заблудилась в тумане холода и горя. В какой-то момент она зашла в кафе и потратила последние деньги на чашку горячего чая и рулет с вареньем. Половину рулета она отдала Ясноглазому, который сидел у её ног и весь дрожал. Чай Бекки постаралась растянуть. Она понимала, что идти ей некуда и теперь главное – не замёрзнуть.

Со своего места у окна она видела телефонную будку на той стороне улицы. Несколько коротких шагов, один звонок домой – и она окажется там, устроится в своей тёплой постельке. Это было бы так просто. Но каждый раз, когда у неё возникало такое искушение, она вспоминала об Альфи – как Альфи с Ясноглазым носятся по пустоши, как Альфи один сидит в клетке, поджав сломанную ногу, как хромает к ней в тот последний раз, когда она видела его живым, как Альфи лежит в тачке мёртвый. Позвони, вернись домой – и Ясноглазого ждёт то же самое. Нет, лучше самой умереть.

Буфетчица, которая налила ей чай, уже некоторое время посматривала на неё. Бекки почувствовала это и старалась не глядеть в её сторону, притворяясь, будто пьёт чай, хотя он давно уже кончился. Но когда буфетчица подошла к столику, пришлось поднять на неё глаза. Это была чернокожая женщина, примерно ровесница мамы Бекки, в цветастом переднике. Бекки ждала, что её сейчас выгонят, ждала, что буфетчица рассердится. Но та вовсе не сердилась, ничуточки.

– Хочешь ещё чаю, детка? – спросила она.

– У меня больше нет денег, – ответила Бекки.

– Я же не об этом спрашиваю. Я говорю – ещё чаю хочешь?

– Да, пожалуйста!

– И водички для собаки?

– Спасибо!

Буфетчица принесла и чай, и воду, и ещё целое блюдо бутербродов с маслом и вареньем. Поставила на стол, а потом наклонилась и тихонько заговорила с Бекки, чтобы другие посетители не слышали:

– Хочешь совет, детка? Что бы ни случилось, наверняка всё не так плохо. Давай-ка возвращайся домой к маме. Она же, небось, с ума сходит. Оставаться здесь тебе нельзя, идти некуда, кроме как на улицу, а хорошей девочке вроде тебя там делать нечего. Слышишь? Будь умницей, возвращайся домой прямо сейчас. Кстати, должна сказать, в жизни не видела такой красивой собаки, как твой пёсик.

Бекки так и подмывало всё-всё ей рассказать, с начала до конца, и она бы рассказала, но тут буфетчица вернулась за стойку, чтобы обслужить нового посетителя. А потом всё время была занята – то заваривала чай, то мыла посуду. Бекки растягивала удовольствие от чая с бутербродами, сколько могла. Ясноглазому особенно понравился клубничный джем – проглотив бутерброд, он ещё долго облизывался и улыбался.

Бекки сидела в кафе, пока буфетчица не сказала, что пора уходить, потому что кафе закрывается.