Дмитрий Ищенко - В поисках мальчишеского бога

После вчерашнего дождя утро казалось удивительно красивым: нежное солнце над Баренцевым морем, прозрачное небо, доверчивая зелень, которая едва покачивалась от ветра. Это был, наверное, первый погожий летний день. Как выяснилось позже, чуть ли не единственный. От этого особенно ценный.

— Купаться пойдёшь? — спросил Борис, заглянув к нам.

Что ответить на этот вопрос, находясь на берегу Ледовитого океана?

— Купаться? — растерянно переспросил я.

— Я каждый день хожу, — пояснил Борис. — Даже зимой. Без выходных и праздников. И первого января ходил. Сугробы выше меня, ночь полярная кругом, а море — живое. Бьётся о берег, и ничего ему не страшно. Потому что оно сильное.

Мы пошли к морю. По левую руку виднелся маяк, по правую — заброшенный корабль.

На берегу Борис разделся до плавок. Аккуратно уложил спортивный костюм на камень, придавив сверху другим. У самой кромки воды сделал несколько глубоких вдохов, подмигнул мне и пошёл в море:

— Тут главное ноги не повредить, пока до песка доберёшься…

Действительно, какого только мусора не было под ногами. Океан выбрасывал на берег доски и пластиковые бутылки, бобинцы, обрывки тралов [5] Трал — большая конусообразная сеть для ловли рыбы с судов. Бобенцы — пустотелые металлические шары, которые закрепляют на нижней кромке устья трала для его раскрытия. Когда трал идёт по дну, они подпрыгивают на грунте и шумят. Нанизанные друг за другом, бобенцы напоминают бубенцы музыкальных инструментов. Иногда их так и называют. и масляные канаты.

— Баренцево море, — говорил Борис, заходя в воду, — одно из шести мест в Мировом океане, куда сносит весь человеческий мусор. Течения так устроены… Самое экзотическое, что тут находили, — это резиновых детских утят. Я по радио слышал, что у берегов Канады с палубы сорвало контейнер. Там их тысячи было. Потом лет пятнадцать по всему миру эту живность ловили. Весёлые такие… У меня пара штук есть. А вон, смотри, венский стул валяется… Принесло же!

Я заворожённо следил за шагами Бориса. Он осторожно вошёл в воду и, выдержав небольшую паузу, нырнул.

Он плыл, аккуратно раздвигая руками холодные воды океана. Делал он это спокойно и размеренно. Метров через двадцать — двадцать пять повернул обратно к берегу.

Мне интуитивно захотелось схватить полотенце и дать ему сразу, после купания. Но Борис с улыбкой покачал головой. Он стоял на ветру, повернувшись лицом к океану:

— Нет, сейчас то что надо. После Баренцева моря этот ветер кажется посланником тёплых краёв.

Точно, подумал я и улыбнулся: говорит, как поэт. И теперь мы улыбались вместе. Борис произнёс нараспев:

— И в размеренном теченье,

И в напоре грозных круч

Жизнь даёт нам утешенье

И рождает света луч.

— Это ваш мальчишеский бог говорит? — спросил я.

— Ага! Он же у меня и говорит, и пишет, — подтвердил Борис и показал на солнечные лучи, которые просачивались сквозь облака и опускались над океаном. — Здорово, правда?

Пока Борис одевался, я подошёл к выступам скал, поднимавшимся над океаном на метр-полтора. Вопреки всем ветрам и холоду, в расщелинах рос золотой корень. И как раз сейчас на коротких и упругих стеблях появились крохотные розовые цветки. Они не боялись ни волн, ни дыхания Севера.

— А знаешь, на чём ты сейчас стоишь? — крикнул мне Борис.

Я испуганно начал поднимать ноги, предполагая, что наступил на какой-то мусор, и он прилип к моим подошвам, и теперь ужасный запах будет преследовать меня ближайшие полгода. Оказалось, нет. Поэт мыслил не столь приземлённо.

— Эти камни называются строматолитами. Три-четыре миллиарда лет назад они были водорослями и создали атмосферу Земли — ту, которой мы дышим сейчас. По крайней мере, так учёные говорят. Я об этом в книжке читал. Такие сине-зелёные водоросли… Говорят, они ещё в Австралии остались. Но те помоложе будут, им всего пара миллиардов лет… А здесь вот они, под боком, хочешь — постой на них, хочешь — погладь… Если приглядеться, в них можно даже окаменелости отыскать: ракушки, хвостики. Я пару таких нашёл, на полке стоят, потом покажу…

Пока Борис говорил, я с воодушевлением разглядывал камни, торчащие из воды. Ничего себе, столько миллиардов лет, а они как новенькие! И так просто лежат под ногами! Вот уж точно: никогда не знаешь, на что наступишь — то ли на помойку, то ли на реликтовые ископаемые! Что за жизнь?!