Наталья Савушкина - Царское дело

Потом играют в жмурки, рисуют с завязанными глазами… Громко играет музыка, все разгорячились. Солнце постепенно уходит за деревья, унося с собой орден с самоварного бока. После второй порции чая и торта, когда вспотевшие раскрасневшиеся гости пишут на большом ватманском листе пожелания хозяину, Тая потихоньку утаскивает Мишку в коридор.

– Мишка, – громко шепчет она ему, потому что родители то и дело проходят мимо, – где можно спокойно поговорить?

Мишка приподнимает светлые брови и неторопливо идёт к входной двери, открывает белые створки в стене. Секунда – и его нет. Тая бросается следом и оказывается в стенном шкафу. Мишка прикрывает дверцы, наступает полутьма.

Сверху с полок свешиваются шерстяные шарфы. Тая садится на что-то твёрдое, оно отчаянно скрипит и оказывается старым пылесосом. Мишка просто плюхается на пол: места маловато, душно и пахнет апельсиновыми корками – от моли.

Мишка выжидательно смотрит туда, где еле различимо белеет Таино лицо.

– Я обещал папе помочь резать арбуз, так что давай покороче.

Тая поглубже вдыхает шерстяной душный воздух и начинает:

– Мишка, что ты знаешь о царях?

– О царях? Ну… «На золотом крыльце сидели царь, царевич, король…»

– Я же серьёзно! – досадливо вскрикивает Тая и тут же спохватывается: не для того они забрались в шкаф, чтобы их услышали. – Я серьёзно… – шепчет она.

– Тогда … – Мишка думает. – Точность – вежливость королей.

– Нет, не то. Я про царей.

– Ну, тогда всё, – Мишка ещё не сердится, но его голос становится жёстче, чем твёрдая поверхность пылесоса. Ещё бы, кто угодно разозлится, если его засадить в душный шкаф, и для чего – для того, чтобы о царях побеседовать?

Тая улавливает его настроение, быстро и горячо шепчет:

– Мишка, цари – это такие люди… Они умеют прощать. Они сильные. Даже если кто что украл, они могут простить.

– Но могут ведь и голову отрубить? – задумчиво спрашивает Мишка. Кажется, он всё-таки знает о царях больше, чем говорит.

Тая, растерявшись, молчит. О возможности отрубить голову она не думала.

– Мишка, – говорит она настойчиво, и голос её вмиг теряет робость, – отрубить голову может любой царь, а вот правильный… ну, хороший то есть, умеет простить. Он не носит в себе зла. А то от него, знаешь ли, и сгореть можно, – заявляет она.

– От кого, от… царя? – переспрашивает невидимый Мишка.

– От зла, – терпеливо объясняет Тая, поджимая ноги.

– Слушай, Потапова, мне арбуз надо резать. Если это всё, я пойду.

– Подожди! – Тая наклоняется вперёд и обеими руками хватается за Мишкин локоть. Он почему-то оказывается шерстяным и мягко стекает из Таиных рук на пол… «Шарф», – догадывается она и приближает своё лицо к Мишкиному.

– Мишка, я тебя прошу, будь человеком… Ну, будь как настоящий царь… Прости меня. Я такое сделала…

«Как хорошо, что тут темно», – думает она и, сжав кулаки, быстро, чтобы не дать себе испугаться, шепчет:

– Это я взяла твоё «солнце»… Тогда, в школе, в последний день, помнишь? В общем, ты можешь меня выгнать. Но звезда, марки и коллекция – это всё оставь. Это тебе. Прости меня.

Темно и тихо в шкафу. Только видно, как пылинки роятся в луче света.

«Сейчас он казнит меня», – думает Тая. Ей представлялось всё это по-другому, и теперь она, сжавшись, ждала чего-то страшного, будто Мишка и правда был царём. А он сидел, громко сопел и молчал. Наконец в углу послышалось шевеление, и хриплый голос спросил:

– А где оно?

– Что? – очнулась Тая.

– «Солнце»…

– Оно… Его нет. Я его… порвала. Чтобы накормить страшную собаку… Ну, неважно. Ты прости, я как-то не подумала, что надо вернуть. Но обещаю: если выиграю вкладыши, обязательно отдам тебе. Все до одного!

Мишка шумно зашевелился, поднялся и толкнул дверь наружу. Яркий свет ослепил Таю, заставил зажмуриться. С полок посыпались какие-то вещи. Мишка стоял в дверях шкафа спиной к ней.

– Миш! – жалобно окликнула она.

Он обернулся. Сердитая складка между светлых бровей была похожа на маленькую тёмную стрелу.

– Ладно. Прощаю, – он протянул Тае руку, и тёмная стрела исчезла со лба. – Айда арбуз есть. Сладкий!

От радости Тая ничего не смогла сказать. Она только охнула, вскочила и тут же ударилась головой о полку. Мишка захохотал и стал вытаскивать её из шкафа. Ему это никак не удавалось, потому что Тая запуталась в шерстяных вещах. Она тоже смеялась, стараясь высвободить ногу из-под упавшей швабры. Так, хохоча, растрёпанные, пропахшие апельсином, они вошли в комнату.