Наталья Савушкина - Царское дело

– После войны у дедушки были повреждены лёгкие…

Тая ещё раз кивает, она знает об этом давно.

– Последние годы ему становилось всё хуже. Нужна была операция. Её делали очень долго. Сердце дедушки не выдержало, и он… ушёл от нас.

Папа замолчал, только спичка кувыркалась в руке – между указательным, средним и большим пальцем. Дождь глухо бухал по железной крыше, подпрыгивал в наполненной до краёв детской ванночке.

На Таю нашла тишина. Как будто надели на неё большую, во всё тело, меховую шапку: не чувствуешь ни холода из сада, ни влажного щекотания мокрой травы. Дождь замолк. В целом мире только и осталась ловко пляшущая спичка: вверх-вниз, вверх-вниз; то скроется за пальцем, то появится из-за другого, но до неё – километры и километры из Таиной тишины.

Папа сцепил обе руки перед собой. В них хрустнула, сломалась спичка. Он бросил в жестянку две неровные части – короткую, с коричневой головкой, и длинную, с тонкими волокнами на сломе, взял Таю за плечи, повернул к себе.

– Детка, он просто ушёл в ещё одно плавание. Только теперь оно будет очень долгим… – Тая ткнулась лицом в папино плечо. В ушах заклокотали всхлипы. Тая поняла, что плачет. Большая шапка тишины растаяла.

Потом папа долго говорил, что главное – наша память о человеке. Рассказывал, каким помнил отца в своём детстве.

– А если приехать в его квартиру, каждая вещь будет напоминать о нём, рассказывать свою историю. И альбомы с фотографиями – тоже. Вот видишь, дедушка как будто с нами. Не будем его забывать. Ты ведь не забудешь, правда, принцесса?

Тая помотала головой: конечно, нет! Она будет беречь все фотографии и вообще всё-всё! И она вспомнила, как часы отбивают время в дедушкиной комнате, терпкий, но всё равно родной запах трубки. Нет. Это нельзя забыть. И вдруг…

– Принцесса, что такое?

– Лев! Дедушкин лев! – захлёбываясь, плакала Тая. – Зелёный! Из плавания!.. – и она, всхлипывая, рассказывает папе, как отдала льва с необычной гривой «на причёски» Горбунковой, как проиграла полученный за него фантик.

Папа слушает, не перебивая, только протягивает носовой платок. Тая вдоволь шмыгает носом и промокает слёзы папиным платком в синюю клетку, а потом затихает. Папа задумчиво смотрит на неё.

– Можно попробовать вернуть льва. Только вдруг ты его опять променяешь?

– Папа, что ты! Я каждую вещь буду беречь после того, как дедушка… ушёл.

Они ещё посидели на крыльце, глядя во вздрагивавший от дождя сад. У них теперь была общая тайна: они проводили дедушку далеко-далеко, но он всё равно оставался с ними. А потом папа с Таей отправились в дом, где за тёплым боком печки печально, как будто тоже знали обо всём, улыбались Рафаэль и мадонны.

И вот теперь папа говорит – подарить дедушкину звезду Мишке!

– Дедушкину звезду?! – Тая с ужасом смотрит на папу. – Но как же наш уговор – хранить всё-всё, что напоминает о нём? И как же лев? Ты обещал, что мы попробуем его вернуть! А теперь говоришь, надо и звезду отдать?

– Спокойно, льва попробуем вернуть. А насчёт того, чтобы отдать… Одно дело – выменять подарок на бумажку, чтобы сыграть и получить ещё больше – для себя. Но совсем другое – подарить вещь тому, кто оценит её. Как будто мы поделимся нашей тайной с Мишкой. И у него тоже будет шуметь дедушкино море… Мне кажется, он поймёт. А воспоминания о дедушке живут ведь и во многих других вещах, правда?

Тая задумалась, тихо спросила:

– Пап, а можно, мы повесим ко мне в комнату дедушкины часы?

– Надо спросить у мамы, но вообще – почему бы и нет? Ну что, со звездой решено?

Тая кивает.

– Вот и хорошо. Думаю, дедушка одобрил бы наше решение. А к звезде можешь добавить мою серию марок с военными кораблями. Какой-никакой флот всё-таки…

Тая обрадованно вскидывает голову:

– Ой, как ты хорошо придумал! У Мишки и кляссер есть!

– Ну вот и ладно. А теперь пойдём, принцесса. Мама к ужину ждёт. Купим по дороге арбуз, а? Как ты на это смотришь?

Тая, позабыв и свой ужас, и сомнения, радостно трясёт головой, так, что кудри, щекотнув лицо, разлетаются:

– Я смотрю на это замечательно!

И, взявшись за руки, двое в синих джинсах уходят по белой дорожке из сиреневого от густых сумерек парка.

Мишка встречает гостей возле подъезда. Важный, стоит в белой рубашке с галстуком-бабочкой, заложив руки за спину, притопывая носком начищенных чёрных ботинок.

– Тайка пришла! – радуется он и, позабыв о солидности, бежит навстречу.

– Привет! – Тая в бордовом платье, аккуратно причёсана. Бордовый обруч придерживает всегда готовые вырваться на свободу кудряшки. – Я первая пришла? Вот хорошо, надо поговорить.