Наталья Савушкина - Царское дело

Тая в полусне идёт в сени, где висит умывальник. «РАЗ!» – вдруг удивлённо считает она. Умывальник не жестяной, как в прошлом году, а жёлтый, эмалированный. Подставив под его носик руки, Тая задумывается о первой новой примете, появившейся так внезапно, и терпеливо ждёт. Но потом спохватывается: носик ведь надо приподнять руками! Вода не польётся сама собой, как в городе. Тая усмехается: «Да-да, а когда я вернусь домой, обязательно буду снизу подталкивать кран, как умывальник».

Всё пока непривычно. Щебет ласточек за окном, скрип половиц старого дома. Прямо с крыльца можно шагнуть босиком в траву, а не спускаться по холодным лестницам. Да и где в городе найти столько травы? Там повсюду асфальт и машины. А в деревне всё растёт и радуется.

Тая надевает платье – специальное, деревенское. Оно зелёное, незаменимое для игры в прятки среди травы и кустов. Она выскакивает с крыльца в золотой вечер. «Лето, лето!» – поёт внутри. Стрижи откликаются песней с вышины.

Бабушка показывает родителям огород, дедушка гремит во дворе лейками. Вечерний полив! Ничего себе – сколько проспала! Где-то в чулане есть и Таина железная леечка, расписанная цветами. Интересно, дедушка не забыл сделать в этом году грядку для неё?

Дедушка вышел на мостки маленького садового прудика и черпает лейкой воду. Тая подбегает со всех ног, но на бегу успевает сосчитать: «ДВА!» Мостик, конечно, тот же, но одна широкая доска сломалась. Пока её не починили, это – новое. Вот и второе изменение!

– Дедушка! – кричит Тая, подпрыгивая от нетерпения. – А мне грядку ты посадил?

– Оу! – откликается дедушка чуть с опозданием. Он немного глуховат и слышит только Таин голос, а вопрос пока не разобрал. – Погоди, сейчас поднимусь.

Дедушку ранило на войне, и одно ухо у него не слышит. Но обычно он прекрасно понимает Таю. А вот соседка тётя Шура почти совсем глухая, хотя на войне не была. Когда она слушает радио, то включает его на полную громкость, и все соседние дома слушают радио вместе с ней.

В прошлом году тётя Шура послушала вечером новости и уехала к родственникам, а радио выключить забыла. В шесть утра начались передачи, и все в деревне проснулись оттого, что тёти-Шурино радио заиграло оглушительную бодрую мелодию. Так оно и играло, и передавало новости для всех, пока хозяйка не вернулась.

Дедушка ставит полные лейки рядом с Таей.

– Ну вот и водичка нашим грядкам…

– Дедушка, а мне грядку ты сделал?

– А как же! Целых две, пойдём, покажу.

– Вот, смотри – это горох, – дедушка подводит Таю к широкой грядке у забора.

На ней воткнуты прутики. За них хватаются тонкие зелёные усы. Через месяц в тени поднявшегося по прутьям гороха можно будет укрываться от самого горячего солнца. Так Тая всегда и делает летом: это её «секретное место», где можно почитать.

На грядке подальше стоят в ряд кустики с круглыми зубчатыми листьями.

– Клубника! – выдыхает Тая с восторгом. – Побегу поливать!

В специальной ванне на солнце целый день греется вода, налитая утром. К вечеру ею можно поливать и клубнику, и нежные помидоры, и огурцы. Бабушка с дедушкой даже ведут специальный дневник, куда записывают, что и когда полили, удобрили, выкопали. Точнее, ведёт дневник дедушка, он называет его витиеватым словом «график». А бабушка всегда ворчит, что нечего выдумывать, она и так всё помнит. Но иногда тоже в дедушкин график подглядывает, например, когда надо решить, пора копать картошку или нет.

Бабушка родилась в деревне и хорошо понимает растения. Она даже разговаривает с ними. Однажды подойдя к парнику, Тая испугалась: бабушкин голос там кого-то убеждал бросить глупости. Тая потихоньку заглянула в дверь. Бабушка подвязывала к колышку кустик огурца и строго выговаривала ему:

– Вот посадили тебя, и расти на здоровье. А как же? И подкормили тебя, и полили. Ты уж, пожалуйста, не придумывай.

Самое интересное, что уговоры помогали: огурцы росли хорошо. Слушались бабушку. Тая верила, что бабушке не очень нужен график. А дедушка родом из Сибири, из большого города. После войны они с бабушкой встретились далеко отсюда, в Белоруссии, и поженились. Когда оба вышли на пенсию, занялись деревенским хозяйством. Дедушке это было в новинку. Поэтому ему график очень помогает. Хотя бабушка с дедушкой по полгода живут в городе, в обычной квартире, всё равно всё «зимнее» время они готовятся к лету.

Тая бежит к дому. Чтобы не сбиться со счёта, загибает пальцы: на правой руке – новое, на левой – старое. Грядки для неё – новые. «ТРИ!» Тая сжимает три пальца на правой руке. А что там было старого? Ложка, выставка и печь. Тоже три. Поровну. В спорте это называется «ничья».