Эльвира Смелик - Я превращаюсь в дождь [litres]

– В чем?

– В одном деле. – Тут, конечно, должен был последовать вопрос: «В каком?», но Егор не стал его дожидаться. – Ну, идем. Очень нужно. Здесь недалеко. Несколько остановок на автобусе.

Паша, увидев Олесю, поначалу опешил:

– Это она?

– Она, – невозмутимо подтвердил Егор.

– А что? – Фотограф задумчиво приподнял одну бровь, прищурился, наклонил голову сначала к одному плечу, потом к другому, бесцеремонно рассматривая девушку. – А может быть. Под требования подходит. И очень даже миленькая. А глазки какие! – Потом оглянулся, прислушиваясь к голосам в соседнем помещении. – Только сейчас не получится. Народ набежал. Придете завтра с утра? Сразу и на улице можно будет поснимать. В рабочее время там почти никого нет.

– Придем. – Егор утвердительно кивнул. – Не вопрос.

Но когда вышли из студии, Олеся напомнила:

– А школа?

– А что с ней без нас случится? – удивился Воронов и сам же ответил: – Ничего. – И опять поинтересовался: – Ты что, ни разу не прогуливала?

– Ни разу, – призналась Олеся.

Честно говоря, Егор и сам не был злостным прогульщиком. Обычно, чтобы загнуть уроки, пользовался хотя бы намеком на уважительную причину. Но сейчас уверенно заявил:

– Не волнуйся. Это совсем не страшно. – И дальше с видом знатока принялся объяснять: – Короче, завтра собираешься как обычно. Типа ты в школу. Но когда выходишь из дома, сворачиваешь в сторону остановки. Я тебя буду там ждать. Понятно?

Большая комната была поделена на две контрастные половины: белую и черную. На высоких, тонких ножках экзотическими цаплями стояли лампы. Разные. Самые обычные, напоминавшие настольную или прожектор, и похожие на четырехгранные зонтики: у одних все четыре стороны одинаковые, у других – две узкие, две широкие. Олеся прошла мимо них, чувствуя себя Алисой в Зазеркалье.

Зеркало тоже было. Только в другой комнате. Олеся сидела перед ним, пока худенькая разговорчивая девушка делала ей макияж и прическу, следуя наставлениям фотографа Паши:

– Надя, не увлекайся! Все должно быть натурально и естественно. Чтобы почти незаметно. Мне примерная школьница нужна, а не звезда глянцевых журналов.

Девушка снисходительно фыркнула и тихонько прошептала:

– А то я не знаю, что мне делать. Начальничек, блин.

– А шмотки ты притащила, которые я просил? – не унимался фотограф.

– Иди свою аппаратуру настраивай, – грозно глянула на него Надя. – Нечего подсматривать, как девушки красоту наводят.

Она демонстративно повернулась к Паше спиной, занялась своими коробочками, кисточками, щеточками. И все время болтала без умолку.

– Какое у тебя лицо хорошее. Чистое. Не в смысле – без прыщей, а вообще. И глазки какие! Красотка.

А Олеся смотрела в зеркало и думала: ну какая из нее красотка? Какая еще звезда глянцевых журналов? Даже если очень-очень постараться, не получится. Она обычная, как миллионы других, и отражение – тому подтверждение. Оно тоже смотрит недоуменно и растерянно.

Наверное, в какой-то момент они поменялись местами и Олеся оказалась по ту сторону зеркала. Потому что чем дальше, тем все более странным становилось происходящее. Непривычным, несообразным, но не скажешь, что совсем уж некомфортным.

Словно захватывающая игра. Сначала осторожничаешь, боишься ошибиться, вникаешь в правила, ожидаешь слов одобрения, а потом втянешься, увлечешься и уже не думаешь, что делать и как, само получается. И посторонние становятся своими, их присутствие перестает смущать. Это даже хорошо, что они рядом, не забывают лишний раз сказать, что все в порядке, что, даже если ошибся, не страшно. На то она и игра, чуди в свое удовольствие.

Щеки пылали изнутри и уши.

От сияющих одноглазых взглядов ламп. Даже когда Паша одну из них направил в потолок, все равно представлялось, что она посматривает искоса раскаленным добела зрачком.

От частых переодеваний. Сначала Олеся фотографировалась в собственной форме, потом в одежде, принесенной Надей.

От бесконечных перемещений.

– Подвинься влево. Буквально сантиметров на десять. Подбородок приподними. Не настолько же. Голову поверни. Не туда. Наоборот. Сумку закинь на плечо. А теперь сделай шаг вперед. Еще. Нет! Сначала вернись, где была. А теперь шаг.

Паша тоже метался по студии. Снимал стоя, присев на колено, даже лежа и забравшись на табуреточку. Менял освещение сам или заставлял Егора. Тот послушно выполнял распоряжения или сидел в стороне, прямо на полу, по-турецки сложив ноги. Пиджак давно снял, закатал рукава рубашки.