Эльвира Смелик - Я превращаюсь в дождь [litres]

Она обычно тоже молчала, даже когда хотелось что-то рассказать. Почему? Наверное, боялась, что не поймут или поймут не так, исказят, превратят в нелепость, вместо сочувствия посмеются. Надежней хранить в себе, хотя иногда это очень тяжело.

– Я пойду, – произнесла Олеся, повернулась.

– Подожди! – Егор нагнал ее через пару шагов, опять ухватил за руку. – Не уходи. – Притянул к себе, прямо как было, спиной, обнял за плечи, уткнулся в макушку и в нее же сказал: – Побудь со мной немного, ладно?

Олеся чувствовала, как шевелятся его губы, и руки его чувствовала даже через одежду – крепкое кольцо вокруг собственных плеч. А больше, наверное, ничего. И ответить не могла на это его «ладно?» – ни возразить, ни согласиться, пусть даже кивком. Нет, кивком тем более.

Когда другой человек находился слишком близко, это тяготило, а уж прикосновения всегда вызывали желание отстраниться. Олеся понять не могла, почему всем так нравится обниматься при встрече или в качестве поддержки. Она даже родительских объятий избегала, ведь не маленькая уже. А сейчас…

Не объяснить толком. Но почему-то совсем не хотелось отстраняться и шевелиться не хотелось, чтобы не потерять, не изменить неожиданные ощущения. Ей было…

Пожалуй, тепло. А еще устойчиво или надежно. А может, уверенно. И в то же время трепетно, словно цветку в руке. Чуть сильнее сжал пальцы – и тонкий стебелек переломится. Но ты ведь не будешь сжимать, чтоб не сделать больно. И отстраняться не будешь, наверное, по той же причине. Пока не устанешь так стоять. Но кажется, что никогда не устанешь и что вообще время остановилось и все вокруг застыло.

Только Воронов вдруг шевельнулся. Наклонился к Олесиному уху, шепнул:

– Скажи: «Егор, я люблю тебя».

Мурашки. То ли от того, что дыхание защекотало ухо, то ли от слов. Пробежали по спине и по рукам, забрались внутрь. Олеся не представляла, что внутри тоже бывают мурашки. На сердце, в горле, на языке.

Мир ожил, и время сдвинулось. И невозможным стало дальше так стоять и молчать.

– Я не могу.

– Почему?

Егор спросил точно так же, как тогда на крыше, будто действительно не понимал. А ведь все предельно ясно. Нельзя рисковать бессмысленно. Нельзя легко бросать значимые фразы. И требовать их нельзя.

– Это неправда.

– Ну и что? – Он убрал руки, отстранился. – Я и не прошу ничего. Всего лишь сказать. Так трудно?

– Егор… – Олеся осеклась.

Ведь можно было подумать, будто она на самом деле собиралась произнести дальше: «Я люблю тебя». А ведь не собиралась. Совершенно. Она хотела объяснить, что существуют слова, которые никогда не надо произносить просто так. Но Егор не стал ждать и слушать. Опять беспечным взмахом руки отбросил в прошлое все, что сейчас произошло. Даже не в память – мимо, в ящик с пометкой «Неважное. Не бери в голову».

– Да ладно. Пока.

Яна наткнулась на них случайно. Шла, глазела по сторонам, потом повернула голову и увидела прямо по курсу – Томилин и Воронов. Сначала она даже подумала, не сменить ли резко направление, пока не заметили. Никто ведь не возьмется утверждать, что это самая желанная встреча для всех троих. А потом подумала: «И что теперь? Так и бегать малодушно?»

Ведь совсем недавно сама подвалила к Егору и разговаривала с ним. И нормально же, хотя к нему подойти посложнее, чем к Томилину. Но решимости добавило то, что Воронов был не один, с девушкой.

С забавной такой. Очень миленькой, но с особенным характером – это без труда определялось даже с дальнего расстояния и подслеповатым взглядом (а Яна на зрение не жаловалась). Тихая, стеснительная, слова из нее лишнего не вытянешь. Серые глаза на половину лица, а в них – настороженность, временами граничащая с паникой. Никак с Вороновым не вяжется.

Точнее, не вязалось, пока не разговорились, пока Яна не узнала, каким образом они оказались вместе: Егорка и эта странная девочка.

С Лехой было проще. Всегда проще. Яна даже особой вины перед ним не чувствовала. Помогало четкое осознание того, что девиц вокруг Томилина вьется немерено и он легко подберет ей замену, а значит, особо не испереживается. Так что нечего сбегать, зато есть смысл подойти. С невозмутимым видом.

Егор отреагировал спокойно, а Леха заметно напрягся, но на «привет» ответил.