Иван Бауков - Юность моего друга

На другой день Андрея вызвал к себе заместитель директора техникума. Он очень сожалел о случившемся, но предложил Андрею сходить в райком партии и получить у секретаря райкома разрешение на дальнейшее пребывание в техникуме.

Андрей пошел в райком партии.

Три года Андрей жил в общежитии техникума. Три года он ходил по улицам поселка, где его все знали, где всегда люди замечали его раньше, чем он замечал их, и кричали: «Привет, Андрей Петрович!», «Здравствуйте, Андрей Петрович!», «Далеко ли путь держите, Андрей Петрович?»

В поселке много было молодежи, и комсомольцы техникума часто работали на воскресниках, проводили свободное время вместе со всеми. За три года люди поселка хорошо узнали друг друга.

И вот всем этим людям будто ветер подул в лицо: при встрече с Андреем они нагибали голову и отворачивались.

Вскоре Андрей уже не старался поймать чей-нибудь взгляд и сказать «здравствуйте». Нагнув голову, он шел, также ничего не замечая, и только случайно у трамвайной остановки увидел шагавшего ему навстречу Колю Шатрова.

Как и подобает истинному другу, Коля не отвернулся от Андрея. В эту минуту Андрей даже забыл о своем несчастье. Взгляд его снова осветился, и он подошел к Коле.

Коля крепко пожал ему руку и сказал:

— Я тебе друг, Андрей, — ты всегда это помни. Я тебя никогда не брошу. Можешь к нам заходить, как и прежде.

Коля снова крепко пожал руку Андрею и исчез за углом барака. Андрей был ему благодарен.

Слова Коли приободрили Андрея, он уже выпрямившись вошел в райком.

В райкоме партии люди тоже делали вид, что они никогда не были знакомы с Андреем. А секретарша даже попросила Андрея подождать товарища Чмутова не около дверей кабинета, а в коридоре. Но это уже не удивило Андрея.

Наконец его пригласил секретарь райкома Чмутов. Он хорошо знал Андрея. Сколько раз вместе они сидели в президиуме торжественных собраний! Сколько раз Николай Гаврилович (тогда Андрей звал его Николаем Гавриловичем) просил Андрея прислать комсомольцев для ликвидации прорыва на том или ином участке строительства!

И вот Чмутов, выслушав Андрея, нажал кнопку и сказал вошедшей секретарше:

— Возьмите в райкоме комсомола дело Савельева.

Конечно, Николай Гаврилович не хотел этим обидеть Андрея или унизить. Таков был порядок: человек оклеветанный непременно превращается в «дело».

Но, к счастью, Андрей не был простым комсомольцем, и товарищ Чмутов, перелистав «дело», не мог ограничиться только тем, что было написано в «деле». В конце концов он вынужден был поднять голову и увидеть перед собой живого человека. А судьба живого человека не может не волновать партийного руководителя.

Поговорив с Андреем, Чмутов стал снова Николаем Гавриловичем, а Савельев — товарищем Андреем.

Прощаясь, Николай Гаврилович дал слово Андрею, что позвонит в техникум, и убедил Андрея в том, что дипломную работу надо доводить до конца.

«Есть правда на земле», — думал Андрей, выходя из кабинета секретаря райкома партии.

Но это было еще не все. Ему надо было еще жить десять, двадцать, тридцать дней, ловя «нечаянно» отворачивающиеся лица студентов.

И в эти тридцать дней Андрей понял, отчего у людей вместо жизнерадостной улыбки на лице внезапно появляется горькая усмешка.

«Радость моя, Андрей!

Мама такая чудная: она уже готовит мне приданое. А я краснею. Мне кажется, что мы счастливы с тобой и нам больше ничего не надо. Я знаю, что все, что готовит мама, нам необходимо, и все равно мне неудобно говорить с ней на эту тему. Все мне теперь кажется странным и смешным. Я порой себя не узнаю. Мне кажется, что я уже не такая, что я уже какая-то другая. Маша говорит, что это от счастья. Она так мне завидует. Она любит тебя уже за то, что я осталась прежней Любочкой. А ей, бедной, не повезло. Она тоже любила и говорит, что он тоже был очень хороший, но потом оказался, как все. Я бы его убила, а Маша уже смирилась. Она уже о себе не думает и сейчас живет моей радостью. Мне ее очень жалко, и мы с ней плачем вместе.

Светлоглазый мой Андрей, сегодня будет очень счастливый день. Он и начался прекрасно. В небе ни единого облачка. Под окном высокие заросли ночной фиалки, а из фиалок выглядывает Маша. Она думала, что я еще сплю. Но я все эти дни сплю очень плохо: жду твоего письма. Сегодня после обеда я его обязательно получу. Если бы ты знал, как я счастлива.

Целую тебя так, чтобы и ты был таким же счастливым, как я.