Ханна Йохансен - Я всего лишь кошка

Но что ещё хуже — она не одна. И Черныш там, на положенном расстоянии в два метра. На моей, повторяю, ограде. Нет, так дело не пойдёт.

Недолго думая, подаю ей предупреждающий знак — коротко, но ясно. Она делает вид, будто не заметила, что я замахнулась на неё лапой. Никакой реакции — ну или почти никакой. Самое время немедленно переходить к решительным действиям — ха! Что я говорила! И вот Длинношёрстная не выдержала и, съёжившись, с перекошенной от страха мордой, шипит и с жалобным воплем убегает, одним большим прыжком преодолев расстояние до земли.

По Чернышу видно, что эта сцена доставляет ему, мягко говоря, большие неудобства.

Хотя он и пытается вслед за Длинношёрстной встать в позу, это не производит на меня никакого впечатления.

Всё это только для вида. Вскоре он успокаивается — может быть, думает, что теперь всё будет как раньше? Не дождётся. Вот уж чего я теперь совершенно не желаю, так это лежать с ним рядом на ограде. Пойду-ка лучше поскребу царапку, проверю, везде ли всё в порядке, и буду ждать, когда прилетят дрозды.

Так проходит день, и в один прекрасный момент я открываю глаза и понимаю, что уже наступает вечер. Издалека видно, что ограда моя опустела, и я вполне могла бы пойти полежать в своё удовольствие, но в это время суток ограда меня не особенно привлекает. К тому же я голодна.

«Мя-я-я-яу! Мя-я-я-яу?»

Спустя несколько минут открывается дверь.

После ужина наступает самое лучшее время — ночь. Правда, не сразу.

Снаружи ветер шумит в ветвях. Для нашего обычного вечернего собрания ещё слишком рано. Пойду окольным путём, приходить первой не всегда приятно. У нас принято по вечерам собираться на лугу за сараем, чтобы просто побыть вместе — разумеется, на приличествующем расстоянии — и помолчать.

Кстати сказать, окольные пути не просто средство, но и сама по себе цель. За это я их и люблю. Мне нравится и сразу переходить к делу, но это совершенно разные подходы, и ощущения от них несравнимы. Нельзя недооценивать значение окольных путей, если они есть, а ты в них нуждаешься. Если же они есть, я их найду. Между нами говоря, настоящая жизнь немыслима без окольных путей.

Постойте-ка, кто это дерёт мою когтеточку? Это что, Пеструшка? Простите, а она что там забыла?

Спокойствие, Ильзебилль, только спокойствие. Сперва подожди, посмотри, чем всё это обернётся. Ничего не имею против того, чтобы отдаться во власть эмоций, но только тогда, когда всё к этому располагает. И тогда, когда это уместно.

«Ильзебилль, — говорю я себе, — будь снисходительней к другим. Завтра твоя когтеточка снова будет в твоём распоряжении. Не зря же говорят: умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт».

Так о чём я? Ах да, о том, что наличие окольных путей делает жизнь интереснее. За каждым поворотом может таиться нечто неожиданное. Впрочем, если неожиданность ограничивается вечерними трелями дроздов, то можно спокойно обойтись и без этого. А уж тем более без душераздирающего чириканья дроздих — и чего они так пугаются, стоит лишь пройти мимо? Будто кому-то интересны птицы, взгромоздившиеся на крышу! Что до меня, то моего внимания удостаиваются только те пернатые, что прогуливаются по земле — например, по лугу. В это время они увлечены тем, что стучат клювами по земле, и совершенно не замечают, как ты подкрадываешься к ним сзади. Но сейчас мне вообще не до того. Я направляюсь в сторону сарая. Разумеется, окольным путём.

Остальные уже в сборе — по крайней мере большинство. Черныш восседает прямо у забора. Кажется, атмосфера сегодня недурна. Во всяком случае, лучше, чем на прошлой неделе. В основном все спокойны. А где это длинношёрстное чудовище? Вот же, сидит себе с другой стороны лужайки и делает вид, будто она и мухи не обидит. Меня не замечает. Или только делает вид, что не замечает? Нет, кажется, именно так и есть. Думаю, можно присесть и помолчать вместе со всеми.

Наверняка вы тоже задумывались о существовании определенных различий. Например, между кошками и людьми. Но есть и некоторое сходство — хотя бы в том, что люди, когда они ещё совсем маленькие, ходят на четырёх лапах (так делал и наш младенец). А различие состоит в том, что по мере взросления люди начинают ходить на двух лапах, а мы — нет. Пользоваться только двумя лапами из четырёх — пагубная привычка. Сами посудите: люди постоянно куда-то спешат, а цель их от этого ближе не становится.