Андрей Зеленин - И снова про войну [Рассказы и повесть]

Минька открыл рот, а Николашка вдруг сорвался с места и чесанул в огород, и вернулся — быстрее пули. В протянутой к счетоводу ладошке лежали два некрупных — зелёных и пупырчатых! — чуда.

Минька шумно втянул носом воздух:

— Пахнет-то как!

Семён Несторович, поднатужившись, перемахнул забор, прошагал к пацанам и сгрёб с Николашкиной ладони огурцы. И сунул в рот — один за другим: Хрум-хрум! Хрум!

— Хороши! — хлопнул он затем себя по животу. И расплылся в улыбке: — Ну, играем? — Визгливо вскрикнул: — Хенде хох! — И — за-коверкал язык: — Вы от меня тикай! А я вас — плен! Пуф! Пуф!

Ребята остались на месте. С открытыми ртами.

— Вы чего? — пожал плечами счетовод. — Ногами к земле приросли?

Минька, не говоря ни слова, глянул на Николашку и кивнул головой в сторону взрослого:

— А?

— Ага! — без слов понял тот друга. И подвёл итог: — За два огурца Родину предал!

— Чего-о? — протянул счетовод. — Идите-ка вы! — Он сердито сплюнул: — Родину!.. Дураки вы! — ругнулся он и ушёл. Уже через калитку, а не через забор. — Мелочь пузатая!

…К вечеру вся деревня знала, что Семён за два огурца согласился стать Гитлером.

Возвращаясь домой из колхозной конторы, Семён Несторович всякий раз приподнимал кепку, покрывавшую голову — приветствовал стариков и старух, попадавшихся ему на улице: «Наше вам!» — и всякий раз встречал в ответ тишину и тяжёлый, не лишённый злобы, а то и вовсе ненависти, взгляд.

…Николашка встретил мать с вицей в руке — протянул вицу, сам спустил штанишки и повернулся спиной, наклонился, подставляя зад:

— Я огурцы у тебя… Того… Два… Бей!

И впервые в жизни его не тронули.

А Семён уехал из деревни к осени — испросил разрешение у председателя, якобы на учёбу, и уехал; и до того у него с людьми особо не ладилось, а после огурцов Николашкиных и вовсе будто врагом всем стал.

Весна сорок четвёртого оказалась доброй. За зиму в деревне никто не умер, и ни одной похоронки не пришло с фронта. Санька радовалась, что все её оставшиеся подружки живы: и Клашка, и Тонька, и Зойка-мелкая. В прошлом году она по весне шибко ревела, когда Зойку-большую на кладбище свезли, когда Дуньку схоронили — от голода они так, не выжили. И взрослых много умерло, даже последнего мужика не стало: дед Илья по февралю за сеном в соседнюю деревню ездил, а валенок нет, на ногах сапоги старые — вот и простыл, горячка его свалила. А нынче, хоть и морозило, хоть и вьюжило, хоть и коровы на ферме доиться меньше стали — а всё равно хорошо: душа чему-то радуется и ничего с ней не сделать!

На ферме, на задах овраг. К концу марта снег в полях на убыль пошёл, а в овраге — нисколечко. По вечерам, когда свободная минутка, вся ребятня деревенская за фермой собиралась. Прыгали. В снег. Он не первый — лёгкий да пушистый, последний — липкий да хватучий. Прыгнешь с оврага вниз солдатиком — руки по швам — и аж сердечко замирает: а ну как останешься в овраге навсегда! В снег-то по грудь улетаешь, а то и по шею — так обхватывает, не пошевелиться. Пока кто другой не откопает — сам не выберешься. Потому и ходили кучей: один другого выручал.

Все знали: прыгать по очереди надобно, а тут — видать не одной Саньке радость разум затмила — все ухнули! Да хорошо-то как! Девчонки — из-за веса мелкого — по грудь, парни — чуть ли не по горлышко!

Сперва, конечно, хохотали — дурачились. После загрустили. Подёргались в надежде, что снег объятья ослабит — наоборот вышло: ещё глубже ушли. Кричать стали, да овраг глубокий, крики до фермы не долетают.

Николка, как самый старший, решил:

— Хватит орать! Силы только тратим. Подождём.

— Чего подождём? — Санька не поняла.

— К ночи нас хватятся, искать пойдут. Куда? Ну, сначала по домам пройдутся, а потом сюда — куда больше? — Николка разъяснил.

— А-а! — Санька протянула. Затем испугалась: — А мы не замёрзнем, как дед Илья?

— Скажешь тоже! — Гришка, младший брат Николкин в разговор встрял. — Дед Илья как замёрз? Он же полем ехал! Его ветрами ознобило [30] Ознобило — обморозило до боли, до болезни. . А мы в снегу! Снег — он тёплый, если в нём не дёргаться. Озимые [31] Озимые — зерновые культуры (пшеница, рожь, др.), которые сеют в конце лета — начале осени (под зиму, под снег). под снегом вон как вызревают! А медведи по берлогам… Живут же!