Павел Верещагин - Рецепт одной войны

Внутри у нее как будто всё время звучала веселая музыкальная какофония – из дудок, свистелок и трещоток, которые то дружно, а то не в лад отжигали бравурные марши и польки.

Уроки стали чистым мучением. Было совершенно непонятно, как люди могут говорить о всяких там дробях и степенях, молекулах и атомах, о разновидностях плоских червей или забытых полководцах запыленных веков, – когда на улице светит солнце, поют птицы, шелестит набирающая силу зелень. Усидеть на одном месте в таких условиях было просто немыслимо.

– Какая-то ты стала… Взбудораженная!.. – заметила как-то подруга Стелла.

– Разве? Так весна же!.. Весна!

Стелла пристально посмотрела подруге в лицо.

– Ты что, влюбилась? – догадалась она.

– Я?! – хотела было удивиться Жюли. Но потом помимо воли расцвела в улыбке.

– С тобой всё понятно! – тоже улыбнулась Стелла. – И кто он? Тот рыженький?

– Да!

Стелла пожала плечами. Так или иначе, она была рада за подругу.

– Тебе он не понравился, я знаю, – сказала Жюли.

– Почему не понравился? Понравился…

– Но я же вижу… На твой вкус он слишком…

– Какой?

– Прикольный!

Стелла рассмеялась:

– Скажешь тоже! Но мне другие нравятся.

– Какие?

– Высокие. Накачанные. Ну, и чтобы повзрослее были…

– Ну да, ну да. А мне Жан-Жак как раз тем и нравится, что он такой милый. Эти его веснушки… И оттопыренные уши… И очки как у Гарри Поттера. Рядом с ним сразу становится как-то хорошо на душе. Весело. И не страшно.

Подруга пожала плечами. Что тут скажешь? О вкусах не спорят.

– И ты знаешь, – зачарованно глядя в пространство, проговорила Жюли, – когда я раньше думала, что когда-нибудь полюблю, я представляла всё совсем не так…

– Да?

– Да! Я думала, что всё будет, как… Как…

– Как?

Жюли задумалась.

– А вот так! – она с силой сжала кулаки и потрясла ими перед собой.

Стелла улыбнулась.

– А на самом деле… – Жюли тоже улыбнулась. – А на самом деле я всё время как воск… И вот тут, под ложечкой, тепло-тепло… Понимаешь?

– Понимаю…

– И еще я всех-всех на свете люблю. Всех! Даже тех, кто меня терпеть не может…

– Да?

– Да.

И, как ни странно, это было действительно так.

Жюли была не просто взбудоражена. Она была очень, очень, очень счастлива.

Если день был не слишком напряженным и не предвиделось важных встреч, папа Жюли всегда обедал дома. В этом преимущество небольшого городка – от дома до офиса всего три минуты езды на автомобиле. Или десять минут пешком.

Адвокат заранее звонил по телефону, и жена ждала его за накрытым столом. Жюли, как правило, еще не успевала прийти из школы, и это было время родителей – время, чтобы побыть вдвоем, поговорить.

Собственно, ел только папа – зеленый салат и сыр. Мама пила кофе. И апельсиновый сок.

В тот день разговор долго не вязался – папа явно был чем-то озабочен.

– Послушай, что происходит с Жюли? – наконец спросил он.

– А что с ней происходит?

– Она постоянно где-то пропадает… Не выпускает из рук телефона – ждет эсэмэски. К ней обращаешься – она не слышит…

– Да, – согласилась мама. И посмотрела на папу сияющими глазами: неужели он сам не понимает?

Папа перестал жевать и некоторое время внимательно изучал лицо жены.

– Она что, влюблена? – спросил он.

– Думаю, что да.

Папа нахмурился.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– А что еще остается делать? Кричать? Биться в истерике?

– Ну, я не знаю. Кажется, это у нее серьезно. Ты совсем не беспокоишься? Ей всего пятнадцать!

– Пятнадцать. Самое время, чтобы серьезно полюбить, – улыбнулась мама. – Ты просто забыл, дорогой…

– Что?

– Мне тоже было пятнадцать, когда я влюбилась в тебя.

– Что ты сравниваешь? Мы – это совсем другое!

– Почему?

– Мы жили в другое время! И потом, мы – это мы.

Мама молчала и улыбалась, давая папе самому понять, насколько неубедительны его слова.

– Ты знаешь, кто он?

– Кто-то с того берега…

– Ты его видела?

Мама пожала плечами: и да и нет.

– У нее на странице полно фоток, где они вместе. И видео…

– Ну и как?

– По-моему, симпатичный. Посмотри сам.

– Он старше?

– Нет. Впрочем, не знаю. Не думаю. Сейчас они все как дети.

Некоторое время за столом царило молчание.

– Но ты с ней поговорила?

– О чем?

– Ну, не знаю. О чем в таких случаях матери должны поговорить с дочерьми?

– Вот и я не знаю. Точнее, не могу подобрать слов, чтобы… – мама замолчала.