Отиа Иоселиани - Конь с золотым седлом

Над рекою пролетел орёл, покружился над тем местом, где дедушка потерял трубку без мундштука, и замахал крыльями дальше. А Ингури всё шумела и шумела. Ей всё равно— найдёшь ли, потеряешь ли трубку, она шумит себе, горя не зная.

ыли сумерки, когда пришёл Гиваргила и принёс такую весть:

— Видел Бимурзу. Он приволок сено, потом поел и ушёл спать. Вечером, наверно, будет дома.

— Но если он не дождётся коня и не накормит его — проторчит всю ночь в горах, — заключил Табэк.

— А куда он вернётся? В свой дом или к дяде? — спросил я.

— Он всегда спит в своём доме — так завещал дедушка. — Чтобы не остыл очаг в доме Парджиани, — сказал Гиваргила то, что слышал от старших.

— А не боится он один? Ведь дом-то у крайней башни!

— А чего ему бояться? — беспечно заявил Табэк. — Запрёт двери мачуби и спит себе посыпает…

— Пойдём! — решительно сказал Абесалом. — Это не дело, чтобы мальчишка жил один в дому.

— Хансав, ты не пойдёшь? — спросил я хозяина.

— Нет, я не пойду. А вы гости. Отказать гостю сван не может.

— Ладно. Тогда пошли. Гиги, Бачо — вы готовы?

— Готовы!

По дороге мы встретили Чефэ и тоже взяли с собой. Дорогу освещала белая луна. Вдали опять сиял ледник. Мы следовали по каменистому спуску меж башен. Повернули, прошли все башни. Впереди виднелась лишь одна башня, высокая, с пристроенной к ней мачуби из тёмного сланца.

— Здесь? — спросил я.

— Здесь, — прошептал Гиваргила.

— Позовите.

— Нет, вы позовите.

Я приблизился к забору из сланцевого камня.

— Подождите, я позову! — сказал Табэк и крикнул:

— Бимурза!

Из мачуби сразу же раздался грубый ответ по- свански:

— Чего надо?

— Это я, Табэк.

— Чего тебе?

— Мне ничего. Гости к тебе.

Стало тихо в мачуби. Потом упала задвижка, и в дверях появился коренастый мальчик и коротко бросил:

— Пожалуйте!

Когда мы вошли в большой, просторный мачуби, мальчик отступил в тёмный угол и насторожённо смотрел оттуда на нас чуть мерцающими глазами.

— Хозяину Бимурзе привет! — приветствовали мы его.

— Здравствуйте! — ответил он почти грубо, и в голосе его проскользнула неприязнь.

— Я Абесалом, — сказал мой друг и подал мальчику руку.

Бимурза отступил было ещё на шаг к стене, потом всё же вышел из угла и пожал Абесалому руку.

— Это мой друг, — представил меня Абесалом. — Живёт в селении, далеко отсюда.

Бимурза пожал мою руку.

— А это наши мальчики, — представил он Гиги и Бачо. — Ну, а остальных ты знаешь.

Он пожал руки Бачо и Гиги, а на Табэка, Чефэ и Гиваргилу только взглянул и ничего им не сказал.

Некоторое время все неловко молчали.

Бимурза подошёл к огню, поправил головёшки.

— Мы в гости к тебе, — нерешительно начал Абесалом.

— Садитесь! — указал нам Бимурза на низкую деревянную скамейку, а сам стоял и, видимо, ждал, что мы скажем.

— Вчера ещё хотели навестить, — покашляв, продолжал Абесалом, — но тебя, кажется, не было дома?

— Да, не было.

— И археологи хотели навестить тебя, — вмешался в разговор я. — Археологи — народ умный, такой народ… Они знают, что находится в земле, и всё ищут, ищут…

— Одному в таком доме не скучно? — прервал мои неуместные рассуждения Абесалом.

— Нет. Когда бывает скучно, я… — И Бимурза замолчал, оборвав себя на полуслове.

— И что? — у Абесалома не хватило терпения, и он поторопил Бимурзу. — Сколько времени ты живёшь без отца?

Бимурза не поддержал разговора, и тогда Абесалом пошёл напрямую:

— Один живёшь?! Зачем тогда построены детдома, интернаты, всякие учебные заведения? Ты должен уехать отсюда и выучиться. Одному жить нельзя…

— Выучишься, вернёшься сюда, построишь новый дом, может, инженером станешь, — поддержал я Абесалома.

Бимурза молчал.

— Почему же не станет? Парень боевой, умный, — поддакивал мне Абесалом.

Чёрные глаза Бимурзы сверкнули, и он тут же их опустил. И если бы мы не были гостями, он, наверное, выпроводил бы нас из мачуби. Но он молчал. Смотрел на огонь и молчал.

— Сейчас уже поздно, — привстал Абесалом, — мы пойдём. Но ты подумай, Бимурза. С тобой ещё хочет поговорить профессор. Послушай его и не скрывайся. Он умный человек и хочет тебе добра. Давай, брат, думай. И города не бойся. Вон Гиги живёт в Тбилиси и не боится. И когда ты увидишь Тбилиси, ты сам скажешь, какой это большой и красивый город.

— О-о! Нет города красивее Тбилиси, — сказал я.