Виктор Штанько - Трудно быть другом

Дэн, шире глаза раскрой, неужели ты раньше не видел этого чуда?

Не видел! Сколько раз здесь притормаживал. Замечал только то, что перед самым носом. Посмотрел, погладил ограду – и дальше погазовал.

Да нет! Видел церковь и раньше! Конечно! В Новый год. В январе. Праздник…

Ну напрягись! Рождество? Точно, Рождество Христово! Так называется праздник. Отмечают в 12 часов ночи. Это он хорошо помнит.

Приходили с пацанами сюда заранее. Даже стояли внутри в церкви какое-то время. Но долго не выдерживали. Раздражала теснота, от духоты и запахов кружилась голова…

А люди словно ничего не замечали, безотрывно смотрели на священника, крестились, что-то пели вместе с хором. И пение было очень красивое.

Потом все шли вокруг церкви. В руках у людей трепетали на ветру желтоватые язычки горящих свечей. Возглавлял шествие священник…

Стоп! Но это ему вспомнился совсем другой праздник. Весной. Как же он называется?

Ну, «книжный червяк», как обзывает тебя Гольд, давай двигай своими извилинами. Читал, в кино видел… В твоих альбомах есть картины…

Есть! Это крестный ход! Точно! Он весной – Пасха! Так называется этот праздник. Бабушка всегда красила яйца…

Дэн, а ведь ты можешь смело войти в церковь: ты крещеный! У тебя есть документ об этом и крестик! Поставим свечку, чтобы мама скорей выздоравливала. И за отца, чтобы завязывал с пьянкой и снова человеком стал! За Муравья! За Мышонка!

Боком протиснулся в огромную дверь и вошел внутрь. Огляделся и даже растерялся – будто не туда попал. В ночь на праздник Рождества все здесь сияло, люстры горели… А сейчас полумрак. И тихо-тихо. Прислушался: откуда-то доносился приглушенный монотонный голос. Мерцают свечи на высоких подставках.

Постепенно глаза привыкли.

На стенах – иконы в красивых рамах. В углу – пожилая женщина перебирает какие-то книжки на полках. И тут же прилавок. Подошел. Разложены крестики разные, цепочки, маленькие иконки… А вот и свечки!

Достал деньги.

– Дайте, пожалуйста, четыре свечки.

– Пожалуйста, сынок.

Отошел в сторону, в полумрак.

Теперь, Дэн, кумекай, куда поставить.

Голос звучит то тише, то громче и почти на одной ноте. Но это не раздражает, наоборот, хочется слушать его и слушать…

Вспомнил: у мамы над головой, где стоит кушетка, висит небольшая икона – такая темная дощечка. И при бабушке она висела. Бабушка иногда подолгу стояла перед ней. С иконки смотрят мудрые глаза, и строго так… Мол, подумайте!..

Да, глядя на Пожарниковых, есть над чем поломать голову…

Неожиданно Денис ощутил на своем плече чью-то руку. Рядом стоял мужчина с аккуратно подстриженной черной бородой и в длинной темной одежде.

– Думаешь, куда поставить свечки? – Голос у незнакомца тихий, но четкий, и было в нем что-то такое, будто сто лет они уже знакомы.

– Да, – кивнул Денис. – Но пока не знаю…

– Я тебя никогда не видел в нашем храме, – продолжал незнакомец, не снимая руку с плеча Дениса. – Ты крещеный?

– Само собой! – гордо сказал Денис.

– И крестик есть у тебя?

– А как же! – Он достал из кармана пакетик. – Вот крестики.

– Но здесь два…

– Два! Мой и сестры. Правда, я не знаю, какой крестик мой. Я нашел этот пакетик только вчера. И документы о крещении есть на меня и на сестру. – Он достал из кармана картонки. – Пожалуйста, здесь все написано.

Незнакомец взял листы.

– Ты, значит, Дионисий?

– Да. Там так написано.

– Красивое имя. А меня зовут отец Вадим. Я священник, служу здесь. Где же твоя сестра Мария?

– Дома. Она еще ничего не знает! Я не сказал ей, что нашел эти крестики и документы. Сегодня скажу.

– Обязательно скажи. Значит, ты сегодня решил прийти в тот самый храм, где тебя и Марию крестили…

– Не понял? Я просто зашел…

– Зашел!.. – улыбнулся священник. – Это хорошо. Значит, ноги сами привели именно сюда.

– Дошло! – Денис тоже улыбнулся. – Вот здорово! А я хотел только поставить здесь свечки…

– Друг мой Дионисий, раз ты крещеный, нужно надеть крестик.

– Который?

– Это не важно. Давай я тебе помогу. – И цепочка с крестиком оказалась на груди Дениса. – За кого хотел поставить свечки?

– Мама в больнице сейчас. За отца. За сестру Машу. Хочу, чтобы все хорошо было у них. А еще друг у меня очень болен.

– Все правильно. Ты молодец! Сейчас мы поставим эти свечки. Но ставят их не только за живых, но и за тех, кто умер и был тебе близок, кого ты любил, уважал. У тебя же есть такие люди?