Виктор Штанько - Трудно быть другом

– Слушаю!

– Дэн, это Сергей Каменков! – прозвучал знакомый голос.

– Серж! Доктор! А я обзвонился! Что случилось? Куда пропал?

– Ничего страшного. Какой-то тип увел у меня мобильник! Взял на время у знакомого. Как живем, Дэн? Как Машенька?

– Все нормально. Мышонок пилит на скрипке. Готовится к конкурсу. Сейчас сны смотрит…

– А мы тут нашли Федора Андреевича…

– Где?!

– Об этом потом. До дома он не дошагает. И плачет…

– Нагадил, а теперь весь в соплях! Сколько можно!

– Дэн, тихо. Учись прощать. Сейчас мы его подбросим к дому. Жди.

Мобильник замолчал.

Серж опять выручил!

Значит, «прощать»… Ладно, посмотрим на поведение.

Денис посмотрел на крестики: как ярко светятся они на темном лаке!

Мышонка не будем трогать. Праздник для нее устроим позже.

Вышел из кабинета.

Спит Мышонок. Даже отсюда слышно, как сопит, – устала! Еще бы – вкалывает, как индийский слон на лесозаготовке в джунглях.

В темпе марша готовим горячую воду! В простонародье – это помывка, отмочка, а в медицине – обработка в санпропускнике. Так Серж называет место, где человека отмывают от гадости, пакости и доводят до стерильной чистоты. Уже заполнил ванную, и тут Гольд звонит.

– Рассказывай!

– Чего рассказывать?! Прикатил Никита, злой как черт. Как будто мы с тобой виноваты. А Муравей совсем не вяжет. Никита все еще думал, что мы лапшу вешаем. Увидел братца – заикаться начал. Ну, потаранили Муравья до тачки. Я сказал, куда надо рулить. Никита жал на всю катушку – понял, что дело пахнет керосином.

В седьмую больницу сдали Муравья. И сразу его в реанимацию…

– Мне надо туда ехать?

– Зачем? Все сделано, как надо. Я – домой. С Никитой поговорил. Он уже был без всяких закидонов. А дядю Федю я везде искал, нет нигде… Вот завтра с утра нацелился…

– Нашелся дядя Федя!

– Уря-а-а! – радостно заорал Гольд. – Сам заявился?

– Ты что! Сейчас Серж лично доставит ценный груз. Он нашел.

– Доктору горячий приветик! Всё! До завтра, Дэн!

Хорошая весть и плохая одновременно. Нашли доходягу – и загремел в реанимацию! Откапают, конечно. Они просто обязаны откапать!

С Сержем не раз привозили в ту реанимацию соплят в таком же состоянии. Доктора там что надо! Правда, двух пацанов не удалось спасти: сердце не выдержало.

Какой наркотик заглотнул Муравей? А если он после «витаминчика» добавил еще чего-нибудь?

Есть сейчас синтетическая дурь в ампулах: одну дозу вколотили – и ты уже привязан. Серж говорит, что «синтетика» – страшная вещь, мигом разрушает печенку, мозг и все нервы. И нет никакого лекарства, чтоб спасти.

Звон-трезвон – Доктор Серж прикатил!

– В целости и сохранности доставлен Федор Андреевич! – Серж улыбается на пороге, поглаживая свою шкиперскую бороду.

В прихожей появляется отец. Он вжался спиной в стену, дрожит. Весь какой-то маленький, съежившийся. Смотрит в сторону.

– Иди в ванную! – скомандовал Денис.

Отец безмолвно проскользнул мимо.

– Не дергайся, Дэн. Спокойно поговори. Без шума.

– Пойдем. Чай готов, – сказал Денис. – Заварочка специальная для господина Доктора.

– Уважая тебя, «только один глоток», как говорит моя тетушка.

И вот перед Доктором стоит большая фарфоровая чашка, пышущая жаром, и из нее по всей кухне разливается непередаваемый аромат чая. Серж только из этой кружки пьет чай в доме Дениса.

– Сейчас еду, – Серж говорит и бесстрашно отпивает обжигающий чай, – смотрю: возле гастронома тусуются рязанские пацаны.

– Черный, белый и рыжий?

– Они самые.

– Но ты же их оформил две недели назад в детский дом?

– Да, оформил. С таким трудом договорился! А эти мухоморы рванули оттуда. Увидели мою тачку, но не шевелятся. Все под кайфом – клея нанюхались. Орут: «В гробу мы видали ваш приют! Там свободы человеку нет! Мы свободу любим! И клей „Момент“!»

– Столько труда – и зря… Ты, Серж, обиделся на них?

– У нас, Дэн, кожа должна быть как у носорогов, а нервы как канаты на корабле. Обижаться не имеем права, тем более на тех, кого уже обидела наша суровая действительность. Еще есть вопросы?

– Нет вопросов у матросов. Может, еще сами придут? Вернутся? Васю из Мордовии помнишь? Три раза убегал, а сейчас уже в школе учится.

– Васю помню. Но эти кролики что-то уж очень упертые. Привыкли к такой «свободе». Будем думать, как вернуть их… – Серж выпил последний глоток раскаленного чая и перевернул чашку вверх дном. – Должен заехать в больницу. Спасибо за чаёк. Звони. А с отцом помягче старайся. Это же болезнь! Всё не так просто, дружище. Созревает у меня кое-что в голове, как помочь Андреичу… Потом поговорим. Спешу. Бывай!