Максим Зверев - Охотники за барсами

Медленным ходом судно поплыло вдоль берега в тумане, ориентируясь на шум прибоя. Прошло более часа. Туман начал быстро рассеиваться. Он вскоре остался только около самой поверхности воды, и ветром его погнало полосами. Между ними стали видны прибрежные камни. «Айвачи» понесся полным ходом. Низкий берег был совершенно пустынным. Только чайки кружили над прибоем, и крики их долетали до нас. Я опустил бинокль и пошел в трюм укладывать вещи.

Вскоре вошли в бухту Бичевник. В ней на якоре стоял катер. Сразу же от него отвалила моторка и подошла к нам. Расспросы, приветствия — и вот мы уже грузимся в шлюпку со всем имуществом. Но она пляшет на волнах, как горячий конь, готовая вот-вот перевернуться.

Замирая от мысли, что все имущество пойдет ко дну, я сижу, чуть дыша, вцепившись руками в скамейку. Но матросы как ни в чем не бывало быстро укладывают на дно наши вещи, садятся за весла с шутками и смехом. Шлепая носом по волнам, утлое суденышко пошло к берегу.

В небольшом заливчике нас выгрузили, и матросы уехали, пожелав нам удачи. «Айвачи» ушел, а следом вышел из бухты и военный катер. Мы остались одни. Но где же товарищи Пиотровича?

Но это нисколько не волновало моего спутника. Молча он развел костер около наших вещей. Согрел чаю, а из яичного порошка изжарил яичницу. Только тогда он произнес первые слова, с тех пор как мы остались с ним одни:

— Садись, товарищ Жадан, чаевать, однако, будем.

— А где же твои товарищи и шлюпка?

— Кто его знает... — последовал ответ, и опять надолго воцарилось молчание.

Наконец Пиотрович взял мой бинокль, взобрался на камень и не торопясь начал осматривать берег бухты. Я стоял и с тревогой ждал, пока он не поманил меня пальцем. Подавая бинокль, он сказал:

— Гляди, якорь их, куда поперли!

Далеко от нас, за бухтой, в открытом океане в бинокль была видна черная точка — шлюпка. Она с трудом шла вдоль берега против ветра.

Товарищи Пиотровича уехали из бухты еще рано утром, до прихода сейнера «Айвачи».

— Что же теперь будем делать, Пиотрович?

— Ничаво, обождем. Они завтра оборотятся, малость не поспели захватить их... Однако, медведей где-то проследили.

Я сел на камень. Тревожные мысли полезли в голову: вдруг опоздаем к окоту сивучей? А мой спутник между тем старательно осматривал в бинокль каждый камень на той стороне бухты.

— Эвон где их стан, — сказал он, подавая опять бинокль.

И в самом деле, на том берегу бухты около большого камня виднелась крохотная палатка.

— Пойду, однако, на их стан ночевать, — заявил Пиотрович и, ни слова больше не говоря, повернулся и пошел.

Я остался один и более двух часов видел, как он двигался по берегу бухты. Ему нужно было пройти не менее десяти километров. Наконец около палатки показался дымок.

Я тоже занялся натягиванием своей палатки и устройством лагеря. Мне даже приятнее было ночевать одному. Мрачный, молчаливый охотник был плохим спутником.

Так мы с Пиотровичем и жили на разных берегах бухты целых трое суток. Только на четвертые сутки при входе в бухту показалась шлюпка. К вечеру Пиотрович приплыл вместе с двумя охотниками. У меня как камень свалился с сердца. «Завтра с утра поедем на лежбище сивучей», — думал я, поджидая шлюпку. Но Пиотрович огорошил меня словами:

— Не соглашаются, однако, ребята твоих сивучат имать.

Сказал и смолк. Больше он не проронил ни слова до вечера. А я до темноты распинался и уговаривал охотников. Один из них, родом из-под Орла, разговорчивый долговязый блондин, давно небритый, уверял меня, что они убили уже десять медведей и заработали по две тысячи рублей на человека. Медведей еще много кругом, и они до конца сезона убьют столько же. А потому им нет никакого расчета терять время на отлов сивучат из-за каких-то пятисот рублей за голову.

Я уговаривал их, упрашивал, угрожал, набавлял цену, но они так и не согласились. Сухо простившись, охотники сели в шлюпку и уплыли на тот берег бухты. В шуме волн прибоя мне показалось, что из темноты доносится их смех...

Я не спал почти всю ночь. Столько труда — и все напрасно! Пиотрович сыграл со мной плохую шутку. Да и как я теперь буду выбираться отсюда? Быть может, в бухту теперь до осени не зайдет никакого судна. Придется бросить все имущество и пешком идти в Петропавловск...

Рано утром я зашагал по берегу вдоль бухты к палатке охотников. Они сидели около костра кругом котла с жареным медвежьим мясом. Встретились мы как старые знакомые, и было такое впечатление, будто они знали, что я приду. Охотники радушно пригласили меня: