Максим Зверев - Охотники за барсами

Обе вороны рванулись в стороны и, отчаянно махая крыльями, быстро скрылись из виду.

Когда через неделю мы приехали опять рыбачить на это ©зеро, утки в гнезде уже не было. Только скорлупки лежали около гнезда, и по ним было хорошо видно, что утята благополучно вывелись и мать увела их на озеро.

Стайка диких гусей отдыхала на краю песчаной отмели неоглядно разлившейся реки. В этот яркий весенний вечер солнце село за далекими островами, озарив небо багровыми красками. Над серединой реки неслись табунки диких уток. G криками на ночлег протянули чайки и, как белыми хлопьями снега, усыпали длинную песчаную косу на ближнем острове. Над лугами кричали и кувыркались чибисы, мелькая то белыми брюшками, то черными спинками. Высоко в воздухе дребезжали кулики-бекасы, и, конечно, где-то на далеких лугах закричали журавли, эти весенние «горнисты» утренних и вечерних зорь.

В поздних вечерних сумерках постепенно смолкали голоса птиц и все громче делался шум полноводной реки и шуршащий звон последних мелких льдинок.

Прошло несколько часов. Время близилось к полуночи. Гуси спокойно спали, лежа на песке отмели.

Только старый гусак стоял на одной ноге, то и дело вытягивая шею и опять впадая в дремоту.

Черное ночное небо было все усыпано звездами. Но вот две звездочки тусклыми зеленоватыми огоньками блеснули и погасли на темном фоне берега. Гусак сразу заметил их и настороженно вытянул шею. Сна как не бывало. Старая птица не мигая начала вглядываться в темноту то одним глазом, то другим. Но со стороны берега не доносилось ни одного звука. Гусак успокоился, и дремота опять начала овладевать им.

И вдруг, теперь уже значительно ближе, опять заблестели две зеленоватые тусклые звездочки, совсем не такие, как на небе.

Гонг!! — прозвучал предостерегающий голос.

Вся стая в одно мгновение проснулась и насторожилась.

Га-га-га-га!.. — далеко в тишине ночи разнесся испуганный голос гусака, когда два зеленоватых холодных огонька быстро понеслись прямо на гусей.

Гуси дружно взлетели, а на месте их ночлега запрыгала и завертелась лисица. Она опоздала на несколько прыжков.

Далеко над рекой в темноте замирали испуганные переговоры гусей.

Все это удалось представить себе, когда я утром натолкнулся на следы лисы, ползшей по прибрежному песку. Конечно, я свернул по ним, чтобы посмотреть, к кому она подкрадывалась ночью.

Вскоре я дошел до того места, откуда лиса бешеными прыжками понеслась к воде. На самом берегу хорошо видно, как она затормозила всеми четырьмя лапами, взрыв песок там, где были следы ночевки гусей. Перьев и крови на песке не было. Значит, лисе не удалось поймать гуся. Бдительность старого гусака спасла их.

В нескольких шагах от этих следов в сторону берега резко отпечатался на песке глубокий след одной крупной лапы гуся, словно другой у него не было. Это здесь стоял ночью на одной ноге старый тяжелый гусак, прикрывая стаю от берега — только оттуда могла грозить опасность ночью.

В июле, долго шли затяжные дожди. Тайга пропиталась влагой: земля размякла, ветви елей опустились под тяжестью капель воды. Под утро дождь перестал, и густой туман окутал тайгу. После восхода солнца горячие лучи погнали клочья тумана, и он пополз над речками и по распадкам сопок,

К полудню ничто уже не напоминало о мрачных днях ненастья. Деревья и травы высохли. Еще влажная почва пахла черноземом, а незатейливые таежные цветы — медом. После длительного ненастья наконец зажужжали пчелы, шмели, запорхали бабочки. Всюду раздались голоса птиц. А солнце поднималось все выше, наполняя тайгу не только теплом, но уже зноем летнего полдня.

Огромная старая лосиха улеглась на день среди обширной гари. Кругом обугленные стволы вековых кедров поднимались частоколом над упавшими друг на друга такими же великанами. Огонь свирепствовал здесь не один десяток лет назад, но яростные осенние ветровалы еще не могли повалить все погибшие деревья.