Арне Свинген - Баллада о сломанном носе

Я покачал головой. Бабушка посмотрела в глазок и подозвала меня. Я прильнул к глазку. Стоявшую за дверью женщину я, кажется, видел и раньше, вот только забыл где. Но затем я опустил взгляд и увидел, что рядом с ней стоит кое-кто еще, пониже ростом. И его-то ни с кем не спутаешь. Я так не хотел открывать дверь, что под ложечкой у меня засосало.

— Кто это? — спросила бабушка.

Но вместо ответа я собрался с духом, ухватился за ручку двери и нехотя повернул ее. В следующую секунду я уже смотрел на бесконечно грустное лицо Августа.

— Привет, Август.

— Привет, — ответил Август.

— А вы?.. — спросила его мама, заметив позади меня бабушку.

— Я его бабушка.

— Ясно. А его мама?..

— Она в больнице.

— Понятно. Август хочет вам кое-что сказать.

Август опустил глаза. Этот стоявший передо мной Август был вообще почти не похож на того, которого я встречал каждый день в школе. Мама Августа положила руку сыну на плечо.

— Прости, что я тебя ударил, — тоненьким голоском проговорил он.

— Ничего страшного, все в порядке, — быстро ответил я в надежде, что теперь-то они уйдут.

— Я хотела бы кое-что выяснить… — неуверенно проговорила мама Августа.

Только бы бабушка не вздумала предложить им кофе!

— Это правда, что Август столкнул с лестницы твою маму? То есть вашу дочь… Или это неправда?

— О чем вы? — не поняла бабушка.

— Август этого не делал, — сказал я.

— Понятно. Тогда почему так говорят в школе?

Я мог бы сказать, что не знаю, и даже рассказать, что с матерями подобное иногда случается. Все мы иногда страдаем от сплетен. Порой эти сплетни — вранье. Потому они и называются сплетнями. Ее сыну больше не стать популярным. Здесь, на самых нижних ступеньках школьной иерархии, нас таких много. Теперь он один из нас. Ничего, от этого никто еще не умирал.

Но потом у меня появилась идея. Довольно опасная, потому что ни одна мать не станет плохо думать о собственном ребенке. Однако остановиться я уже не мог.

— Это я придумал, — признался я.

— Н-но зачем? — пробормотала мама Августа.

— Иначе Август стал бы похваляться, что расквасил мне нос, и тогда у меня появилась бы куча проблем. Но тут все стали болтать о том, будто он толкнул мою маму, и Август хвастаться прекратил.

Возможно, мне стоило еще сказать, что Август — заводила из тех, кто другим не дает житья, и привык к тому, что ему подчиняются. Я мог бы даже сказать, что он вовсе не всегда жесток и время от времени совершенно нормален, особенно со своими друзьями. Внезапно меня осенило: а что, если нам с Августом подружиться? Может, не такая уж это и бредовая идея?

— Это правда? — спросила мама Августа, повернувшись к сыну.

— У меня есть предложение, — встрял я, не дав Августу ответить. — Если мы с Августом сделаемся друзьями, то на уроке я встану и расскажу всему классу, что на самом деле произошло с моей мамой.

— А сейчас вы не дружите? — Женщина вновь посмотрела на Августа.

— Я ни с кем в классе особенно не дружу, — ответил я. — Одноклассники ведут себя так, словно меня не существует. Я не хочу, чтобы Август приходил сюда и прикидывался лучшим моим другом. Но пускай в школе мы будем как бы приятелями.

Больше мама Августа не успела ни о чем спросить — Август протянул мне ладонь.

— Договорились, — сказал он.

Я поспешил пожать руку Августа, чтобы помешать его маме заговорить.

— Значит… теперь все в порядке? — спросила бабушка.

— Похоже на то, — ответила мама Августа.

Как принято у взрослых, бабушка и Августова мамаша обменялись любезностями. Я заметил, что не званная нами гостья старается заглянуть в нашу квартиру — ей, похоже, было интересно, как живется в трущобах. Никаким нормальным родителям не захочется, чтобы их дети общались с обитателями подобных тараканников. Но она прекрасно понимала, что сейчас Августа спасет только наш уговор. Мама у Августа вполне смышленая. «Спассите! Мне неч-чего надеть!» — заорал из комнаты Гудлайк.

После их ухода бабушка спросила, правда ли все, о чем говорилось.

— Да.

— Ох, как же давно я училась в школе…

Сидя в трамвае по дороге в больницу, я смотрел в окно. Папа, Гейр, мое выступление — от этого любой бы задергался, но у меня внутри было пусто, словно в спортивном зале после уроков. Мне никак не удавалось собраться с мыслями. За окном проплывали дома и люди, собаки и машины, но я ни на что не обращал внимания. Я словно вообще ничего не видел.

— Ты что-то все молчишь, — заметила бабушка.