Анна Игнатова - Ураган в подарок

Ребята склонились голова к голове. В соседнем купе какая-то голова в синем капюшоне повернулась боком к спинке, ухом к ним, и сидела неподвижно, внимательно уставившись в окно.

– А ты что, не выдержишь? – спросил Рябинин.

– А ты выдержишь?

Рябинин помолчал, подумал. Потом поднял глаза и честно ответил:

– Не-а.

– Вот и я… Точно не смогу. Она как посмотрит, я в ауте:

– И я… Эх. Вот засада! Вот вляпались! – вдруг зашумел, как лес под порывом ветра, Ромыч. – Ну что, других девчонок нет?

– Да есть! – с жаром поддержал друга Ракитин. – Вон Машка Голубева! А Иринка! И Катя Смирнова тоже…

– Тю, Смирнова, – разом стих Рома, будто на кирпичную стену наткнулся. – Сравнил… Смирнову хорошо за дровами посылать, одна целую сушину может притащить. И распилит, и нарубит. И костер разведет, и каша у нее не подгорит. Но целоваться с ней не тянет…

– А ты с Гольдиной целовался? – тихо спросил Боря. – Чего молчишь? Замешкался с ответом? Та-ак… Минус сорок баллов.

Ромка и в самом деле смутился. Ну точно, значит, целовался! Ну, Рябина… Но Гольдина-то, Гольдина! Клялась, что только с ним!

Ромка тоже все понял по лицу Ракитина.

– Слушай, а мне она клялась, что только со мной! Вот стерва, а? – воскликнул он.

– Давай вот что, – прошептал Ракитин. – Давай ей очную ставку устроим. Пусть при нас двоих скажет, кто ей нравится на самом деле.

Ромка молчал.

– Что, боишься?

– Да не… Просто неприятно это как-то…

– А мучиться так приятно? Сколько можно уже! Я хочу к стенке ее припереть!

– Точно хочешь?.. А днюха твоя не попортится?

– А я в конце, в воскресенье вечером… Давай, а? – почти умоляюще произнес чернобровый красавец Борька и посмотрел на белобрысого Ромку с такой тоской, что тот кивнул.

– Ладно, давай… Будь что будет.

– А ничего не будет, – неожиданно раздалось из соседнего купе. Оба развернулись на голос, но кто это сказал, так и не поняли.

Лагерь устраивали тщательно и со вкусом. Место выбрали на самом берегу реки Лисьей. Сосновый лес, золотой, нагретый. От сосен жаром веет, как от только что испеченных пирогов. Тропинки усыпаны сухими иголками, сквозь землю проступают корни, истертые до блеска ногами туристов, грибников и рыбаков. Маленькая скала имеется. С одной стороны – стеночка с диагональной трещиной, Клочкову понравится, он любит скалолазание. С другой стороны – круглая покатая спинка, выложенная мхом, это для Гольдиной. Наверху – ровная площадка, отсюда можно салюты пускать, если Арсеньев их не забудет. И пляж есть, между прочим, а попробуй найди на Лисьей пляж! Ну, не Золотые Пески, конечно, и даже не Солнечное, ну так и Лисья – не Финский залив. Но река зачетная, не ручей болотный! Простор, до другого берега не докричишься. Песочек присутствует, ил не у самого берега начинается, камышей почти нет. Шикарный заход в воду! И плоский камешек в метре от берега для набора воды, очень удобно! Еще пару бревен притащить, чтобы было куда полотенца кинуть, пенку свободную под ноги постелить, чтобы ступням не холодно было… Хотя зачем ее стелить, лето же! Обойдемся без пенки. На травке, на песочке приятнее прыгать после купания. Битых стекол нет, чисто…

– Борь, вода как? – крикнул Рябина, гремя котлами возле палаток.

– Норм! – сунул руку в воду Ракитин. – Прогрелась с мая.

Последний выезд у них был страшно сказать когда – на майские праздники! А потом беспрерывный город – экзамены, экзамены… Как же хорошо-то, что экзамены кончились! Борька обе руки сунул по локти в воду, зачерпнул воды сколько мог и плеснул в лицо с размахом. Живая вода в Лисьей, любимой речке! Запах-то какой, захлебнуться можно! Кувшинки же цветут, елки-палки. Утопиться, что ли, от радости? Вечно на дне лежать, водой дышать. А Гольдина пойдет купаться, ее – цап за лодыжку! А не целуйся с Рябининым! И тоже на дно утащить, и лежать там вдвоем всегда…

Борька плюхнулся в воду лицом и открыл под водой глаза. На речном дне, на границе ила и песка, сидела бурая лягушенция и тоже таращилась на Борьку. Потом она надулась, дрыгнула задними ногами и ринулась прямо к Борькиному лицу. Тот пулей вылетел из воды и шарахнулся на берег.

– Ты чего мокрый такой? – подошел к пляжику Ромка. – Раков ловил?

– Ко мне лягушки пристают, – обиженно выпятил губы Ракитин. – Целоваться кидаются.

– Да, чего-то не везет нам с тобой, одни жабы нас целуют, – Ромка прицелился и ловко прыгнул на плоский камень вместе с котлом. Два других оставил на берегу. – А ты бы не сопротивлялся. Может, она в Гольдину превратилась бы.