– Если бы в тот день на пляже мне кто-нибудь сказал, что я буду жить на лесопилке «Счастливые Запахи», – заметила Вайолет, – я бы ответила, что он сошел с ума.
– А если бы в тот день на пляже мне кто-нибудь сказал, что меня будет преследовать алчный, злобный человек по имени Граф Олаф, – заметил Клаус, – я бы ответил, что он обезумел.
– Вора, – произнесла Солнышко, что означало нечто вроде: «Ну а если бы в тот день на пляже кто-нибудь сказал мне , что я собственными зубами буду сдирать кору с деревьев, я бы ответила, что у него психоневротические нарушения».
Встревоженные сироты смотрели на свои отражения, а их встревоженные отражения смотрели на них. Несколько минут Бодлеры стояли и размышляли над загадочными поворотами в своей судьбе и так глубоко задумались, что даже вздрогнули, услышав чей-то голос.
– Вы, наверное, Вайолет, Клаус и Солнышко Бодлер, – проговорил кто-то, и, обернувшись, дети увидели очень высокого мужчину с короткими волосами. На нем был ярко-голубой жилет, и в руке он держал персик. Мужчина улыбнулся и направился к ним, но, подойдя ближе, нахмурился:
– Надеюсь, вы не бродили по лесопилке. Для маленьких детей это может быть очень опасным.
Вайолет посмотрела на персик и подумала, хватит ли у нее смелости попросить кусочек.
– Мы все утро там работали, – сказала она.
Мужчина поднял брови:
– Работали?
Клаус посмотрел на персик и с трудом удержался, чтобы не выхватить его из руки мужчины.
– Да, – подтвердил он. – Мы получили ваши инструкции и сразу отправились на работу. Сегодня был бревновый день.
Мужчина почесал голову.
– Какие такие инструкции? – спросил он. – О чем, собственно, вы говорите?
Солнышко посмотрела на персик и с трудом удержалась, чтобы не подпрыгнуть и не впиться в него зубами.
– Молуб! – пояснила она, что, наверное, означало нечто вроде: «Мы говорим про отпечатанную на машинке записку, в которой говорится, чтобы мы шли работать на лесопилку!»
– Право, не понимаю, как можно было послать вас работать на лесопилку, пожалуйста, примите мои нижайшие извинения и позвольте сказать вам, что впредь это не повторится. Боже мой, ведь вы же еще совсем дети! С вами будут обращаться как с членами семьи!
Сироты переглянулись. Неужели все, что они пережили в Полтривилле, случилось по ошибке?
– Вы хотите сказать, что нам больше не придется очищать кору с бревен? – спросила Вайолет.
– Разумеется, – ответил мужчина. – Я просто поверить не могу, что вас туда пустили. Ведь там столько опасных машин. Я сейчас же поговорю с вашим новым опекуном.
– Так это не вы наш новый опекун? – спросил Клаус.
– О нет, – ответил мужчина. – Простите, что не представился. Меня зовут Чарльз, и мне очень приятно видеть вас троих на лесопилке «Счастливые Запахи».
– Нам очень приятно здесь быть, – из вежливости солгала Вайолет.
– Мне трудно в это поверить, – сказал Чарльз, – особенно если учесть, что вас заставили работать, но забудем об этом и начнем все сначала. Не хотите ли персика?
– У них уже был ланч! – пророкотало у них за спиной, и сироты, резко повернувшись, во все глаза уставились на человека, которого увидели. Он был очень низкого роста, ниже Клауса, и одет в костюм из очень блестящего темно-зеленого материала, который делал его больше похожим на рептилию, чем на человека. Но больше всего детей поразило его лицо, или, скорее, облако дыма, заволакивающее его лицо. Человек курил сигару, и сигарный дым окутывал всю его голову. Облако дыма не на шутку растравило любопытство Бодлеров: каково же лицо в действительности? Возможно, вам тоже любопытно это узнать, но вам придется унести любопытство вместе с собой в могилу, поскольку, прежде чем продолжить, я вам признаюсь, что ни Бодлеры, ни я лица этого человека никогда не видели, не увидите и вы.
– Ах, привет, сэр, – сказал Чарльз. – Я как раз разговаривал с бодлеровскими детьми. Вы знали, что они прибыли?
– Разумеется, я знал, что они прибыли, – ответил дымнолицый. – Я не идиот.
– Нет, разумеется нет, – сказал Чарльз. – Но было ли вам известно, что их послали работать на лесопилку? Ни более ни менее как в день новых бревен! Я как раз объяснял им, какая это ужасная ошибка.
– Никакой ошибки. Я не делаю ошибок, Чарльз. Я не идиот. – Новый опекун повернулся, и облако дыма оказалось прямо перед детьми.
– Привет, Бодлеры. Я подумал, что нам следует посмотреть друг на друга.
– Батекс! – выпалила Солнышко, что, пожалуй, означало: «Но мы вовсе не смотрим друг на друга!»
Читать дальше