Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 2. Небывалые неприятности [сборник litres]

– Да, я знаю, – отозвалась Вайолет. – Просто непривычно видеть столько ворон сразу, но волноваться незачем. Это так, цветочки.

– Зимустер, – согласилась Солнышко.

Однако они по-прежнему не двинулись в сторону города, кишащего воронами. Что бы дети ни говорили друг другу – мол, вороны неопасны и волноваться незачем, а также «Зимустер», то есть что-то вроде «Глупо бояться стаи птиц», – все равно Бодлеры чувствовали, что скоро их ждут настоящие ягодки.

Будь я один из Бодлеров, я бы так и простоял на краю города всю оставшуюся жизнь, скуля от страха, и не сделал бы ни шагу по кишащим воронами улицам. Но Бодлерам понадобилось всего несколько минут, чтобы набраться храбрости и двинуться к ратуше по улицам, заполненным бормочущими, шуршащими птицами.

– Оказывается, это не так уж трудно, – произнесла Вайолет, понизив голос, чтобы не потревожить ближайшую ворону. – Это, конечно, уже не совсем цветочки, но все-таки между птицами пройти можно.

– Ты права. – Клаус не отрывал глаз от тротуара, боясь наступить на хвост какой-нибудь вороне. – Они даже немножко отодвигаются, чтобы дать нам пройти.

– Р-ракат, – вставила Солнышко. Она ползла как можно аккуратнее. Сказать она хотела что-то вроде «Похоже, будто идешь сквозь толпу тихих и вежливых низеньких людей». Старшие одобрительно улыбнулись.

Довольно скоро они прошли весь заполненный воронами отрезок улицы и подальше, на углу, увидели высокое, солидное здание, насколько они могли судить, из белого мрамора, – разглядеть его мешали облепившие его вороны. И вывеска с надписью «Ратуша» читалась как «-ат-ша», потому что на ней сидели три громадные вороны и глядели на Бодлеров бусинками глаз. Вайолет подняла руку, собираясь постучать в дверь, но задержала ее в воздухе.

– Что случилось? – удивился Клаус.

– Ничего, – ответила Вайолет, все еще держа руку на весу. – Наверно, я оробела. Как-никак это ратуша Г. П. В. А вдруг за дверью мы найдем разгадку тайны, которую пытаемся раскрыть с тех пор, как Квегмайров похитили первый раз.

– Я думаю, не стоит возлагать на это слишком большие надежды, – заметил Клаус. – Вспомни, когда мы жили у Скволоров, мы уже думали, что решили загадку Г. П. В., но мы ошибались. Можем ошибиться и на этот раз.

– Но можем и оказаться правы, – возразила Вайолет. – А если так, то надо приготовиться к любым ужасам, которые нас ждут за дверью.

– Гаксу! – вмешалась Солнышко. Она хотела сказать примерно: «Бессмысленно спорить. Все равно мы не узнаем – правы или нет, пока не постучим в дверь».

И прежде чем старшие успели ответить, она проползла под ногами у Клауса и сделала решительный шаг. В данном случае это значило «громко постучала в дверь костяшками маленьких пальцев».

– Войдите! – раздался величественный голос.

Бодлеры отворили дверь и очутились в большом помещении с очень высоким потолком, очень блестящим полом, очень длинной скамьей и большим количеством подробно выписанных портретов ворон. Перед скамьей на небольшом помосте стояла женщина в мотоциклетном шлеме, а позади нее на складных стульях сидело человек сто, и каждый во все глаза глядел на бодлеровских сирот. Но бодлеровские сироты не глядели на них. Они во все глаза глядели на тех, кто сидел на скамье, и едва взглянули в сторону складных стульев.

На скамье рядком чинно восседали двадцать пять человек, которых объединяли две отличительные черты. Первая: все они были очень старые, и самой молодой женщине, сидевшей на дальнем конце скамьи, было не меньше восьмидесяти одного года, а все другие выглядели намного старше. Вторая же объединяющая их черта была куда интереснее. При первом взгляде могло показаться, будто с улицы в зал залетели вороны и уселись им на головы. Но, присмотревшись, Бодлеры заметили, что вороны не моргают глазами, не топорщат крылья и вообще не шевелятся. И тогда стало понятно, что это черные шляпы, сшитые нарочно так, чтобы походить на настоящих ворон. Носить подобную шляпу было до такой степени нелепо, что дети долго не могли оторвать от них взгляд, забыв об остальных присутствующих.

– Вы и есть бодлеровские сироты? – наконец скрипучим голосом осведомился один из стариков, сидящих на скамье. Когда он заговорил, шляпа его слегка заколыхалась, отчего вид у него стал еще более нелепый. – Мы вас ждали. Но мне не говорили, что вы такого ужасного вида. Вы самые растрепанные, самые запыленные и обгорелые дети, каких я видел на своем веку. Вы уверены, что мы ждем именно вас?