Рабиндранат Тагор - Свет и тени

Через несколько дней над черной толстой книгой Шошибушона стало сбываться проклятие Гирибалы: она была переселена в темный угол и, преданная забвению, покрылась слоем пыли. Но где же Гирибала, где та девочка, которая обрадовалась бы такому пренебрежению к книге?

В тот день, когда Шошибушон закрыл свод законов, он наконец заметил, что Гирибала исчезла. Постепенно он воскресил в памяти историю этих нескольких дней. Он вспомнил, как однажды солнечным утром Гирибала принесла в сари еще влажные от дождя цветы бакуль, а он даже не взглянул на нее и продолжал читать.

Она вначале растерялась, но потом вытащила иголку с ниткой и, склонив голову, стала сооружать гирлянду, нанизывая один цветок за другим. Делала она это очень медленно, но наконец все-таки кончила. Был уже вечер, Гирибале пора было идти домой, а Шошибушон все еще не мог оторваться от книги. Опечаленная девочка положила гирлянду на тахту и вышла. Юноша догадался, что с каждым днем ее самолюбие страдало все больше, поэтому она перестала даже заходить к нему и лишь иногда проходила по дороге мимо его дома. Наконец она совсем перестала появляться; с тех пор прошло уже несколько дней. Самолюбие девочки не могло выдержать столь длительного испытания.

Шошибушон глубоко вздохнул и как потерянный прислонился к стене. Теперь, когда не было его маленькой ученицы, у него пропал всякий интерес к чтению. Он брал книгу, прочитывал две — три страницы и клал ее на место; начинал писать, но, поминутно вздрагивая, смотрел на дорогу, словно ждал кого-то, и бросал начатое.

Шошибушон испуганно подумал, не заболела ли Гирибала. Осторожно наведя справки, он узнал, что беспокоился напрасно: Гирибале теперь нельзя выходить из дому — скоро ее свадьба.

Утром, на следующий день после того, как она разорвала учебник и выбросила его на грязную деревенскую дорогу, Гирибала торопливо вышла из дому, завернув в край сари сласти. Не спавший всю ночь из-за жары Хоркумар с самого рассвета сидел во дворе обнаженный до пояса и курил.

— Ты куда? — спросил он Гири.

— К Шоши-даде.

— Нечего ходить к Шоши-даде, иди в дом.

Он принялся ругать ее: взрослая девица, скоро пора переселяться к свекру, а стыда не знает!

С тех пор ей запретили выходить на улицу. Теперь у нее уже больше не было возможности смирить свою гордость. Сгущенный манговый сок, бетель и очищенный лимон были возвращены на свои места.

Идут дожди, опадают цветы бакуль, спелые гуавы висят на деревьях, птицы клюют зрелые сливы, усеявшие землю. Увы, растрепанного учебника больше нет!

В тот день, когда пела флейта на свадьбе Гирибалы, не приглашенный на празднество Шошибушон плыл в лодке, направляясь в Калькутту.

Хоркумар возненавидел Шоши с тех пор, как взял обратно свою жалобу. Он был убежден, что юноша его презирает, и видел множество воображаемых признаков этого на лице Шошибушона, в выражении глаз, во всем его поведении. Наиб считал, что все жители деревни давно уже забыли о его позоре, только один Шошибушон помнит, и поэтому не смел глядеть в глаза юноше. При встречах с ним Хоркумару становилось неловко, но в то же время он злился на Шошибушона. Он дал себе слово, что выживет Шоши из деревни.

Заставить такого человека выехать из своего дома нетрудно, и цель господина наиба вскоре была достигнута.

Однажды утром Шоши погрузил в лодку книги и несколько железных сундуков. Ту единственную нить, которая связывала его с деревней, разрывала сегодняшняя свадьба. Он не представлял себе раньше, как крепко эта нежная нить обвилась вокруг его сердца. Когда лодка отчалила от берега и вершины знакомых деревьев уже скрывались вдали, а звуки праздничной музыки доносились все слабее, его сердце внезапно переполнилось слезами, что-то сдавило горло, жилки на висках учащенно забились, и видимый мир расплылся перед ним обманчивым миражем.

Дул сильный встречный ветер, поэтому лодка, хотя и плыла по течению, продвигалась вперед очень медленно. В это время на реке произошло событие, прервавшее путешествие Шошибушона.

Недавно открылась новая пароходная линия, соединяющая железнодорожную станцию с соседним районом. Шумно вращая колесами и поднимая волны, вверх по реке шел пароход. На нем находились молодой сахиб — управляющий новой линией и несколько пассажиров. Некоторые пассажиры были из деревни Шошибушона.

Какой-то купеческий баркас пытался обогнать пароход и то нагонял его, то отставал. Лодочник все больше входил в азарт. Над первым парусом он поставил второй, над вторым — третий, маленький. Под напором ветра длинная мачта выгнулась вперед; разрезаемые судном высокие волны с пеной бились о его борта, и баркас несся, как конь, закусивший удила. В одном месте река немного поворачивала — здесь баркас метнулся наперерез пароходу и обогнал его.