Рабиндранат Тагор - Свет и тени

— Я не могу дать такой совет моему клиенту. Он был оскорблен публично. Как же это можно «уладить потихоньку»?

После недолгого разговора сахиб понял, что этого скупого на слова, близорукого человека нелегко переубедить.

— Олл райт [35] Олл райт — хорошо (англ.). , бабу, посмотрим, что из этого выйдет!

Назначив день судебного разбирательства, судья вышел из комнаты.

Не теряя времени, окружной судья написал заминдару:

«Твой наиб оскорбил моих слуг — этим самым он отнесся непочтительно ко мне. Надеюсь, ты примешь соответствующие меры».

Заминдар потребовал Хоркумара к себе, и тот рассказал обо всем, что произошло. Заминдар страшно рассердился:

— Почему ты немедленно, без разговоров не дал подметальщику четыре сера масла? Ты что, разорился бы от этого?

Хоркумар не мог не согласиться, что это не нанесло бы его состоянию никакого ущерба. Признав свою вину, он добавил:

— Видно, звезды мне не благоприятствовали, поэтому я и совершил такую глупость.

— А кто тебе посоветовал подать жалобу на сахиба?

— Ваша милость, я не хотел жаловаться — это Шоши из нашей деревни! У него нет никакой судебной практики, и мальчишка сам, без моего согласия, затеял этот скандал.

Заминдар очень рассердился на Шошибушона: этот новоиспеченный, сидящий без дела адвокат готов на любую авантюру, чтобы добиться известности! Он приказал наибу немедленно прекратить дело.

Принеся в подарок фрукты, Хоркумар явился к окружному судье. Он сказал, что жаловаться на сахиба вовсе не в его характере — это безусый молокосос-адвокат из их деревни, по имени Шошибушон, не сказав ему ни слова, позволил себе такую наглую выходку.

Сахиб был возмущен поведением Шошибушона и вполне удовлетворен извинениями наиба. Он добавил, что подверг его унижению под влиянием гнева и теперь сожалеет об этом.

Сахиб недавно с отличием выдержал экзамен по бенгальскому языку и теперь разговаривал с простыми людьми высоким стилем.

Наиб ответил, что он совсем не обижен, — ведь бывает же, что родители тоже, рассердившись, наказывают детей, но потом сажают их на колени и ласкают.

Оделив подарками окружного судью и его слуг, Хоркумар пошел в здание суда повидаться с местным судьей. Узнав от него о наглости Шошибушона, судья сказал:

— Я тоже удивился. Я всегда знал, что наиб-бабу разумный человек, и вдруг мне заявляют, что он не согласен уладить это дело и затевает судебный процесс! Я своим ушам не поверил. Теперь-то мне все понятно.

Под конец он спросил наиба, не является ли Шоши членом Конгресса [36] Конгресс — партия «Индийский национальный конгресс», основанная в 1885 году; ныне правящая партия Республики Индии. . Хоркумар, не моргнув глазом, ответил «да».

Своеобразный склад ума сахиба подсказал ему, что все это — дело рук Конгресса. Всюду агенты Конгресса тайно ищут возможности любым способом спровоцировать скандал, напечатать об этом в «Амрито базар» [37] « Амрито базар патрика » — название газеты. и начать перепалку с правительством. Сахиб считал индийское правительство очень слабым, так как оно не дало ему достаточную власть, чтобы одним ударом расправиться со всеми заговорщиками, и в душе осуждал его. А имя конгрессиста Шошибушона судья запомнил.

Когда в мире происходят большие события, то и маленькие события, протягивая жадные корешки, не упускают случая заявить о своих правах.

В то время, когда Шошибушон начал хлопотать по делу Хоркумара; когда он стал наводить справки в толстых томах, репетируя свою речь и мысленно вызывая свидетелей на перекрестный допрос; когда он, дрожа от волнения и обливаясь потом, представлял себя на открытом судебном процессе перед огромной толпой зрителей и заранее наслаждался своей полной победой в сражении, — его маленькая ученица каждый день приходила в определенное время к дверям его дома, держа в руке потрепанный учебник, исписанную чернилами тетрадку и захватив с собой то фрукты, то цветы из своего сада, то сласти из кладовой матери, то бетель.

В первые дни она видела, что Шошибушон сосредоточенно перелистывает страницы большой мрачной книги без картинок. Прежде, какие бы книги ни читал, он всегда старался что-нибудь объяснить Гирибале, — неужели теперь во всей этой груде черных книг нет и двух слов для нее? Неужели только потому, что эти книги такие большие, а она такая маленькая?

И, чтобы привлечь внимание учителя, Гирибала начинала петь, писала и громко читала написанное, раскачиваясь при этом из стороны в сторону, но никакого результата не добивалась. Она очень сердилась в душе на толстую черную книгу. Эта книга представлялась ей безобразным, злым, безжалостным существом. Каждая непонятная страница казалась Гирибале лицом скверного человека, который смотрел на нее с немым презрением за то, что она маленькая девочка.