Шарон Крич - Тайная тропа

– Ля-ля-ля!

Мой сон был именно таким, как всё было тогда, только во сне эта сценка повторялась снова и снова, а я стояла в сторонке, умоляя, чтобы она никогда не кончалась.

Утром над горизонтом забрезжила тонкая медная полоска рассвета. Капли росы цеплялись за сплетённые в траве мостики из паутины. Мир вокруг был исполнен такого умиротворения, что я удивилась, почему накануне вечером мне было так страшно.

В тот день я вошла в привычную колею и следовала ею в течение следующих восьми дней. Любуясь расчищенным участком тропы, я бралась за работу рано. Сама работа теперь шла гораздо быстрее, чем раньше – по крайней мере, полмили в день, а иногда вдвое больше.

Каждый день я находила что-то такое, что можно было добавить к моей увеличивающейся коллекции находок. Там уже были наконечники стрел, обломки кремня, полоски кожи, обрывки верёвок, крупный охотничий нож и рогатка. Я не сомневалась: дама в историческом музее, увидев всё это, лопнет от зависти. Попадались и окаменелости. В низинных участках встречались окаменевшие растения и похожие на моллюсков брахиоподы. Тётя Джесси наверняка расплылась бы в улыбке шириной в милю и сказала бы, что это твёрдое доказательство того, что миллионы и миллионы лет назад эти места были огромным морем.

В зависимости от того, что я находила, остальную часть дня я воображала себя то охотником-траппером, что по-кошачьи бесшумно шагает по лесу, то археологом на огромном раскопе, то беглым преступником, спасающимся от своих преследователей-тюремщиков. Впрочем, довольно часто я вновь становилась Зинни Тейлор Детективом, разыскивающим кольцо Джейка и медальон. Чем больше я о них думала, тем больше верила в то, что они как-то связаны с тропой, и если продолжать поиски, то я найду новые подсказки.

Мне всё время не давал покоя вопрос о прогулках дяди Нейта по здешним горам. Не мог ли он взять медальон и кольцо? Но я никак не могла взять в толк, зачем они ему понадобились и что он с ними будет делать.

На второй день, вскоре после полудня, тишину нарушил стрёкот мотора небольшого самолёта, и над деревьями низко пролетел одномоторный авиаопылитель. Я испугалась, что меня сейчас опрыскают инсектицидом. С другой стороны, зачем кому-то распылять что-то над тропой? Самолёт покружил над моей головой, и двое сидящих в кабине мужчин помахали мне.

Я помахала в ответ. В свою очередь самолёт снизился и развернулся, и я увидела, что рядом с пилотом сидит мой папа.

– Ты не должен меня проверять! – крикнула я.

Он меня не услышал, лишь улыбнулся и снова помахал. После этого он каждую пару дней пролетал надо мной на этом самолётике, и мне даже стало не хватать его в те дни, когда его не было.

По вечерам после ужина в лагере я собирала дрова и высаживала вдоль нового участка тропы семена циннии. Затем залезала на дерево и ждала гудка шестичасового поезда. Следующие несколько часов – между гудком и наступлением темноты – были самыми тяжёлыми. Первые несколько дней мне стоило немалых трудов не броситься по тропе домой.

На четвёртый день я перенесла лагерь вперёд по тропе. В ранние вечерние часы я начала замечать в лесу всякие мелочи – обычные вещи, вроде кузнечиков, сверчков, бабочек и порхающих над травой мотыльков. Вдоль границы из деревьев-часовых – дубов, вязов, буков и лиственниц – росло множество полевых цветов: лютики и золотарник; ромашки и тунбергия, она же «черноглазая Сьюзен»; козлобородник и венерин башмачок. Я мысленно слышала голос тёти Джесси: «Бинго!» и «Какое чудо!» В своё время они с дядей Нейтом научили меня распознавать все эти цветы и растения.

Порой предметом восхищения может стать кузнечик или окаменелое ископаемое или клён. Вы можете смотреть на них несколько дней, недель и месяцев подряд и каждый раз будете замечать что-то новое. Наверно, так и с людьми: если долго наблюдать за ними, всегда заметишь в них что-то новое. Вот только понравится ли вам это новое? Или всё зависит от того, кто смотрит?

Я отмечала мои достижения на картах. Я уже прошла всю Девичью Аллею, которая пролегала через огороженный луг (хотя луга на старой карте не было), и углубилась в Воронью Лощину, неглубокую долину, окружённую высокими клёнами, в кронах которых обитали сотни каркающих ворон.

Я проложила путь через Хребет Детского Мизинчика – правда, с трясущимися коленками, а всё потому, что на обратной стороне карты от руки была написана легенда, от которой мне было не по себе. Ребёнка похитил волк, и потом от него на этом горном хребте нашли лишь три пальчика. Как будто этого ужаса было мало, кто-то добавил на обороте карты примечание: на горном хребте несколько раз видели призрак ребёнка.