Татьяна Русакова - Фея Бориса Ларисовна [Повесть]

Только перед сном про телефон вспомнил! Юнька вскочил, хотя мама его уже уложила и на ночь поцеловала.

— Мама! — крикнул он.

Она даже испугалась. Подумала, что-то случилось, и сразу пришла.

— Мамочка, давай позвоним Борисе… ой, Ларисе Борисовне! — взмолился Юнька.

Мама головой покачала:

— Юнечка, скоро девять, нельзя так поздно звонить учителю! Что же ты раньше молчал? Что случилось?

— Мне надо маме Елены Сергеевны позвонить! А вдруг Бори… ой! Ну, вдруг учительница знает её телефон?

— Юний! — строго сказала мама. — Лариса Борисовна уже спит, наверное. Лучше завтра в школу придёшь пораньше и с ней поговоришь.

Пришлось спать ложиться. Сам виноват, нельзя забывать о важном.

Утром Юнька подскочил чуть свет. Начал в школу собираться. Мама едва уговорила его хоть полчаса подождать, завтракать посадила. Юнька поел быстро-быстро.

Мама только головой покачала:

— Школа ещё закрыта, будешь на улице ждать!

— Нет, мама, наша учительница раньше всех приходит! — выпалил Юнька и побежал собираться.

Бориса Ларисовна и правда уже в кабинете была. Но не проверяла тетради, а что-то вязала крючком. Увидела Лутикова и быстро спрятала вязанье в стол.

— Ты опять дежурный? — удивилась она.

— Нет, — торопливо мотнул головой Юнька. — Бориса Ларисовна! — От волнения он даже не заметил, что назвал учительницу подпольной кличкой. — А вы не знаете телефон мамы Елены Сергеевны?

Бориса Ларисовна, которая только-только заругаться хотела, когда он её имя переврал, вдруг ругаться передумала. И как-то очень сильно растерялась.

— А зачем тебе её телефон, Лутиков? — спросила она.

Юнька покраснел и насупился.

— Ну что ты молчишь, говори, — подбодрила его Бориса Ларисовна.

— Я… хочу ей позвонить и сказать, чтобы она не волновалась за Елену Сергеевну, — честно сказал Лутиков. — А то она, наверное, плачет по ночам… как там дочка… — Он совсем смутился и умолк.

Юнька уже и не рад был, что затеял этот разговор. Бориса Ларисовна молчала. Так долго, что Юнька осмелился поднять глаза. Пусть уже ругается! Но Бориса Ларисовна и не собиралась ругаться. Она протирала стёкла своих очков мягкой фланелевой тряпочкой, и почему-то руки у неё дрожали.

А потом она той же тряпочкой вытерла глаза и сделала то, чего Лутиков от неё никак не ждал. Она вдруг обняла Юньку за плечи, прижала к себе и сказала странным голосом:

— Какой же ты… неожиданный, Юнечка. Не надо ей звонить. Она знает, что всё будет хорошо.

Юнька как-то сразу ей поверил. Бориса Ларисовна всегда правду говорила.

Учительница поднялась и подтолкнула Юньку к выходу:

— Иди, мой хороший, мне надо кабинет проветрить.

Юньке ещё о многом хотелось её спросить, но он не осмелился. Сел в коридоре на диванчик и стал стихотворение учить — вчера совсем про него забыл. Только-только времени хватило, пока ребята не пришли.

На уроке Бориса Ларисовна Юньку первым спросила. И похвалила, когда хорошо рассказал. Вот как здорово, что пришёл рано!

Юнька так смайлику радовался, что не заметил, как уроки прошли. Он уже домой собирался, когда Бориса Ларисовна сказала:

— Лутиков, сбегай, пожалуйста, в кабинет музыки, попроси, чтобы Вера Васильевна наш журнал принесла.

Юнька понёсся.

Вера Васильевна в зале была, номер на концерт готовила. Второклассники петь перестали и на Лутикова уставились. Юнька просьбу Борисы Ларисовны передал и хотел уже назад бежать, но Вера Васильевна сказала:

— Я сейчас никак не могу принести журнал, у меня репетиция. Давай-ка я с тобой его передам. Только неси аккуратно, не урони. Это всё же ваш главный документ.

Лутиков даже покраснел от такой чести. Бориса Ларисовна никогда им журнал не давала — всегда носила сама.

Назад Лутиков не бежал, а шёл. А у окна и вовсе остановился: навстречу повалили толпой старшеклассники — а вдруг собьют? Пока он их пережидал, попробовал надпись на обложке журнала прочитать. Слово «журнал» понял, а ещё «1 А». Ну, это легко. А потом тако-о-ое словечко было написано! Юнька за него три раза принимался. Получались какие-то «му-ни» и «ци-па», а дальше Лутиков начало забывал и читал заново. Наконец сдался и сунул журнал под мышку. Интересно, это на всех классных журналах такая ерунда про «муни» и «цыпу» написана?

Тут Лутиков пришёл в себя. В коридоре было пусто. Старшеклассники давно прошли. Юнька похолодел. Вспомнил, что Бориса Ларисовна журнал ждёт, и побежал бегом. И, как назло, споткнулся на лестнице. Юнька едва не заплакал, когда журнал шлёпнулся на пол и из него посыпались бумажки. Он принялся их торопливо собирать. Тут были медицинские справки, расписание уроков, закладка для книг и маленький календарик. Одна бумажка отлетела далеко, Юнька спустился за ней на две ступеньки, потянулся — и замер от неожиданности. Это была записка! Через уголок сложенного вчетверо листка проходил цветной хвостик, сплетённый из ниток. Это что же, теперь Борисе Ларисовне феи письмо подложили?