Владимир Алеников - Приключения Петрова и Васечкина, обыкновенные и невероятные

— Да нет, — сказал Петров, — мы уж скоро пойдем.

— Мы в школу опоздали, — сказал Васечкин, — вот и решили — навестим тебя и скажем в школе, что мы тебя навещали. Нас тогда никто и ругать не будет за опоздание.

— Даже похвалят, — сказал Петров.

— А, — сказал Сидоров, — понятно.

— Ну ладно, — сказал Васечкин, — нам пора. А то и на второй урок опоздаем, да, Петров?

— Ага, — сказал Петров. — Пошли. Будь здоров.

— Пока, — сказал Васечкин. — Не кашляй.

— До свидания, — сказал Сидоров. — Приходите еще.

— Ладно, — пообещал Васечкин, — когда в следующий раз опоздаем, тогда придем. Ну, покеда!

И они ушли.

В телефонную будку зашел Васечкин. Он поставил портфель на пол и решительно набрал номер.

— Феликс Александрович? — сказал он явно измененным голосом. — Петя Васечкин сегодня в школу не придет. Он заболел.

— Чем?

— У него грипп. Вирусный. Да, температура высокая. Пожалуйста.

— Кто говорит?

— Как кто? Васечкин говорит. Владимир Эдуардович… Кто такой Владимир Эдуардович? Как кто такой? Это мой папа! — в сердцах произнес он, потом с ужасом посмотрел на трубку и медленно повесил ее на рычаг.

Потом он поворачивает голову направо, где висит огромная реклама кинотеатра, а потом налево, где его ждет Петров. Тот вопросительно смотрит на него и видит сквозь стекло будки, как Васечкин с убитым лицом безнадежно качает головой.

Прозвенел звонок на урок. 3-й «Б», сокрушая все на своем пути, ворвался в класс и расселся. Девочки, которым не хватило мест, стояли сзади.

Вошла учительница Алла Ивановна. Все встали, потом сели. Девочки по-прежнему стояли. Алла Ивановна не выдержала.

— Неужели же в вашем классе нет ни одного джентльмена? — спросила она.

— Что вы, Алла Иванна! — ответил ей с места удивленный Васечкин. — Джентльменов у нас навалом, а вот стульев не хватает!

— Алле, алле! Старцева, это ты?

— Я.

— Это я, Васечкин. Ты мою записку прочла?

— Прочла.

— Ну и как?

— Нормально.

— Ну, а вообще-то, ты как ко всему этому относишься?

— К чему?

— Как к чему? Ну, ко мне, например?

— Нормально.

— А-а. Я к тебе тоже хорошо отношусь. Слышишь, Старцева? Алле! Алле!

— Чего ты орешь?

— Да плохо слышно чего-то. Телефон барахлит. Я говорю, я к тебе тоже хорошо отношусь.

— Я слышу.

— А на Яблочкину я плевать хотел. Слышишь, Старцева?

— Слышу.

— Плохо слышно чего-то. Старцева!

— А?

— А ты со мной… пойдешь..? А?

— Куда это?

— Ну… это… на край света, в общем. А? Старцева! Ты чего молчишь?

— Пойду.

— Ну да? Правда?

— Правда. А чего тут такого.

— Ну, ничего, конечно. Но ты молоток, Старцева!

— Чего?

— Я говорю, ты, говорю, молоток!

— А-а.

— Да-а. Ты чего молчишь? А? Старцева!

— А когда пойдем?

— На край света, что ли?

— Ну да.

— Да хоть сейчас. Я тут с угла звоню. Выходи и пойдем. Пойдешь?

— Пойду.

— Ну, пока, Старцева. Спускайся давай.

— Алле! Алле!

— Чего?

— Только я в пять часов обязательно дома должна быть. У меня музыка.

— А-а.

— Ну пока.

— Алле, алле! Старцева! Уже повесила. Что ж делать-то? До пяти ведь никак не успеть. Вечно у этих отличниц то музыка, то английский. Мало нам, что ли, в школе задают!?

В воздухе, чуть покачиваясь, висел привязанный к торчащему из земли рельсу воздушный шар с гондолой. Шар был готов к отлету.

Петров по-хозяйски хлопотал вокруг, заканчивая последние приготовления. Появился Васечкин с литровой банкой варенья в руках.

— В дорожку! — довольно усмехнулся он, похлопывая по банке и подмигивая Петрову.

Петрову, однако, это не понравилось.

— Ты что? — возмутился он. — В какую еще дорожку?! Лишний груз мне не нужен. Все рассчитано!

— А что же мне делать? — растерялся Васечкин, уныло разглядывая варенье в банке — Клубничное все-таки.

— Делай что хочешь, — отрезал Петров. — С нами оно не полетит.

Васечкин поплелся прочь. Завернув за угол, он остановился и, убедившись, что Петров не видит его, открыл банку, и… содержимое ее стало быстро перекочевывать в васечкинский желудок.

Тем временем Петров уже проявлял нетерпение. Но вот появился Васечкин, тяжело перевалился в гондолу, за ним туда же залез Петров и отвязал шар.

И шар со странным звуком рвущейся материи взмыл в воздух.

Но — странно! — корзина была пуста.

На земле, на оторвавшемся от нее дне стояли Васечкин и Петров. Задрав головы вверх, они следили за удалявшимся воздушным шаром.