Фрида Нильсон - Тонкий меч

Я сорвал еще одну. Может, он прав? Может, брусника и вправду горьковатая? По крайней мере, та, что растет на Вересковой пустоши.

Голод прибавил мне решимости. Я сел рядом с Трине, набрал полную пригоршню ягод и отправил их в рот — о, какая вкуснотища! Я собрал еще, мне показалось, что ничего вкуснее я в жизни не пробовал. Совсем они не горькие! Очень даже сладкие!

Мы ели и ели, а когда наелись до отвала, съели еще чуть-чуть. Наконец Трине рыгнул и сказал:

— Замечательно! После такого завтрака я пойду семимильными шагами.

— И я тоже! — подхватил я и поднялся на ноги. Штаны наши были заляпаны соком, но не беда — зато мы были сыты! Ничто нас теперь не остановит, думали мы. Трине указал на горную цепь на горизонте.

— Эти горы называются Хресары, — сказал он, — до них идти не меньше трех дней.

И мы снова отправились в путь.

Мы прошагали всего час с небольшим, когда случилось что-то странное. Трине на ходу отпускал шутки про Принцессу, которую мы встретили накануне: дескать, тот, у кого уши как гольфы, мог бы и поменьше важничать. Мы покатывались со смеху, но вдруг я заметил красную каплю на пятачке моего друга.

— У тебя кровь идет.

Трине вытер нос и, посмотрев на красную полоску на копыте, пожал плечами. Мы зашагали дальше.

Но кровотечение не останавливалось. Я наклонился и вырвал кусок мха.

— На, попробуй заткнуть вот этим.

— Спасибо, — пробормотал он, но в следующий миг замер на месте.

— У тебя тоже кровь.

Я провел рукой по носу. И правда.

Трине закусил губу.

— В чем причина, как думаешь?

— Ну… — и тут я вспомнил о брусничных кустах. Может, это все-таки была никакая не брусника?

Кровь у меня из носа текла все сильнее. Красивый плащ, который мне одолжил Трине, намок и стал липким. Я вдруг закашлялся, словно горло у меня забилось мокротой. Но когда я откашлялся и сплюнул ее на мох, то увидел, что это не мокрота, а кровь.

— Да что такое?! — завопил Трине в испуге.

— А вот что… — сказал кто-то у нас за спиной. Мы в испуге оглянулись. И увидели маленькую фигурку с бархатной мордой и шишкой на голове. Уши длинные, как гольфы.

— Дикая ягода, которой вы наелись, начала действовать, — объяснила Принцесса Спарты.

— Ты что, следишь за нами со вчерашнего вечера? — злобно спросил Трине.

— Конечно, — кивнула она, скрестив лапы на груди, и продолжила: — Яд, заключенный в этих ягодах, очень сильный. Скоро вы выкашляете всю свою кровь.

— Если ты видела, как мы ели эти ягоды, почему не остановила нас? — возмутился Трине.

— Но вы ведь сказали, что не нуждаетесь в помощи, разве нет? — холодно ответила Принцесса.

Трине сплюнул кровь, а потом сказал:

— Саша ведь умрет.

Тут Принцесса хлопнула себя по лбу.

— Об этом я не подумала! — пропищала она. — Господи, ну как же я могла так сглупить!

Она крепко схватила меня за руку.

— Держись! Моя мама живет всего в получасе пути отсюда. Возможно, у нее найдется противоядие.

— Твоя мама? — переспросил Трине и отер красный от крови подбородок. — Разве она не в Изумрудном замке в Скриме?

Принцесса покачала головой.

— Раньше жила там. Но теперь — в Рубиновом замке на Вересковой пустоши. Идемте скорее!

Истекая кровью, мы с Трине Копытачом поспешили вперед по Вересковой пустоши. Пижама, теплая и сырая, липла к телу. Принцесса Спарты шла метров на пять впереди, она то и дело оборачивалась и подгоняла нас. Между приступами кашля Трине пробормотал:

— Даже не знаю, что хуже: страдать от отравления ягодами или оказаться в спартанской тюрьме на хлебе и воде.

— Вам нечего бояться, — сказала Принцесса. — Моя мама не такая. Она встретит вас радушно.

Дорога пошла в гору, мох стал сухим и твердым и, словно наждак, тер мои босые ноги. Мы дошли до вершины холма и с другой стороны, внизу, увидели светло-розовый замок. Зубчатые стены с флажками, высокие башни. Окна в свинцовых переплетах заросли диким виноградом. Замок был окружен водой и целиком отражался в ней, словно стоял на серебряном подносе.

Мы бегом спустились по склону и шагнули на длинный узкий подвесной мост. Он слегка покачивался у нас под ногами, пока мы бежали к воротам. Я бросил взгляд на воду и увидел белые лилии на больших и плоских, как тарелки, листьях. Зеленые нити водорослей обвивали опоры моста. Принцесса постучала в створку ворот. Пока мы ждали, Трине украдкой рассматривал ее маленький изящный меч, висевший в ножнах на поясе. На эфесе была выгравирована надпись — королевский девиз: «Храбро пролить кровь». Ну, мы с Трине пролили, во всяком случае, немало своей крови. Что с нами будет? Сможет ли мама Принцессы нам помочь? А если это ловушка? Может, они просто хотят бросить нас в тюрьму, чтобы мы там истекли кровью, пока ни капли не останется, и превратились в два бледных бессильных тела?