Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается [книги 11-13] [сборник litres]

– Да, мне исполнилось пятнадцать, как раз когда мы были в гроте, а я и забыла.

– Солнышко не забыла, – заметил Клаус. – Помнишь, она обещала какой-то сюрприз? Мы должны были вернуться из пещеры после выполнения задания и отпраздновать твой день рождения.

Вайолет опустилась на пол и положила голову на Солнышкин шлем.

– Что же делать? – прорыдала она. – Мы не можем потерять Солнышко! Не можем!

– Должен же быть какой-то заменитель хрена, – сказал Клаус. – Но какой?

– Не знаю! – выкрикнула Вайолет. – Я ничего не понимаю в готовке!

– Я тоже! – И Клаус тоже зарыдал. – Одна Солнышко понимает!

Плачущие Бодлеры посмотрели друг на друга и враз взяли себя в руки, что в данном случае значит «собрали все свои душевные силы». Затем они, не сговариваясь, открыли маленькую дверку Солнышкиного шлема, быстро вытащили оттуда сестру и быстро захлопнули дверцу, чтобы гриб не успел распространиться. С виду сестра их не изменилась, но, когда она открыла рот и со свистом втянула в себя воздух, они увидели во рту у нее несколько серых стеблей и шапочек страшного гриба – все в черных пятнах, как будто в рот ей налили чернил. Дыша с присвистом, Солнышко протянула свои ручки к брату и сестре и схватилась за их руки. Ей не надо было ничего говорить, Вайолет с Клаусом и так поняли, что она просит их о помощи. Но что они могли сделать? Только задать в отчаянии один вопрос.

– Солнышко, – сказала Вайолет, – мы выяснили, какое требуется противоядие. Спасти тебя может только хрен. Но хрена на кухне нету.

– Солнышко, есть ли какой-нибудь кулинарный заменитель хрена? – спросил Клаус.

Солнышко открыла рот, словно пытаясь что-то ответить, но старшие услышали лишь свистящий звук – это воздух пытался протиснуться сквозь грибы. Руки сестры сжались в кулачки, тельце скорчилось от боли и страха. И наконец ей удалось выдавить одно слово – слово, которого многие не поняли бы. Одни приняли бы его за какое-то выражение из личного словаря Солнышка – возможно, способ сказать «Я вас люблю» или даже «Прощайте, дорогие брат и сестра». Другие сочли бы это полной бессмыслицей, просто звуками, которые издает тот, кого душит смертоносный гриб. Однако нашлось бы немало тех, кто понял бы это сразу. Житель Японии понял бы, что она имеет в виду приправу, подаваемую к сырой рыбе и маринованному имбирю. Шеф-повар понял бы, что Солнышко говорит о зеленом едком корне, который многие считают кулинарным заменителем хрена. А Вайолет с Клаусом поняли, что их сестра назвала средство своего избавления, иначе говоря, то, что спасет ей жизнь, или же что избавит ее от медузообразного мицелия, или же, что важнее всего, предмет, закупоренный в жестяной баночке, который Солнышко нашла в подводной пещере и который Вайолет до сих пор хранила в водонепроницаемом кармане своего комбинезона.

– Васаби, – прошептала Солнышко сиплым, сдавленным грибами голосом. И больше ей ничего и не надо было говорить.

Выражение «полная перемена декораций» не относится к числу тех, которые Бодлерам приходилось употреблять часто. Оно, как известно, связано с внезапным изменением ситуации, когда те, кто прежде находился в забитом состоянии, внезапно оказывались на вершине власти, и наоборот. Для Бодлеров декорации полностью переменились на Брайни-Бич, когда они получили известие о страшном пожаре и когда Граф Олаф сделался всесильной и страшной фигурой в их жизни. Шло время, дети все ждали и ждали, чтобы снова произошла перемена декораций, чтобы Олафа удалось одолеть раз и навсегда и Бодлеры освободились бы от таинственных зловещих сил, которые грозили поглотить их. Однако декорации словно приросли к месту, и дети по-прежнему оставались всё в том же бедственном и горестном положении, а вокруг по-прежнему торжествовало зло. Но в тот момент, когда Вайолет поспешила вскрыть баночку с васаби, хранившуюся у нее в кармане, и влила ложку зеленой острой жидкости в рот задыхающейся сестре, в тот момент появилась надежда, что декорации все-таки могут перемениться. Солнышко охнула, когда васаби попало ей на язык, а стебли и шапочки медузообразного мицелия задрожали и словно съежились под действием мощной японской приправы. За считаные секунды гриб начал вянуть, а Солнышкин хрип превратился в кашель, затем кашель перешел в глубокий вдох-другой-третий, и младшая Бодлер воспряла, то есть вновь обрела силы и возможность дышать. Она крепко держала руки старших, в глазах у нее стояли слезы, но Вайолет и Клаус поняли, что медузообразному мицелию не удалось погубить их сестру.