Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается [книги 11-13] [сборник litres]

– И убывания, – перебила Вайолет, между тем как Солнышкин хрип все продолжал прибывать. – Переходи к яду.

– «Как сказал поэт, – прочел Клаус, – „В их спорах яд ужасной силы. / Вдохнешь – и через час в могилу! / Рецепт спасения, бесспорно, / Лишь капля выжимки из корня!“».

– Какого корня? – с недоумением спросила Вайолет.

– Не знаю, – ответил Клаус. – Противоядия чаще всего делаются из какой-нибудь части растения. Берется обычно цветочная пыльца, стебель, корень…

– А «выжимка» – то же самое, что «противоядие»? – спросила Вайолет, но не успел брат ответить, как Солнышко снова захрипела и водолазный шлем закачался – девочка боролась с грибом.

Клаус взглянул на книгу у себя в руке, затем на старшую сестру, а потом полез в водонепроницаемый карман комбинезона.

– Что ты делаешь? – спросила Вайолет.

– Достаю записную книжку. Я записал всю информацию по истории «Ануистл Акватикс», которую мы нашли в гроте.

– Нам некогда перечитывать твои записи! Мы должны сию же минуту найти противоядие! Фиона права: тот или та, кто колеблется, – пропали.

Клаус покачал головой.

– Не обязательно, – сказал он и перевернул страницу темно-синей книжки. – Стоит подумать минуту – и мы, возможно, спасем нашу сестру. Что там написано в письме у Кит Сникет? Вот! «Разведение, как ты настаиваешь, ядовитых грибов в гроте всем нам грозит большими неприятностями. Наша фабрика на Паршивой тропе может обеспечить некоторое ослабление губительного воздействия мицелия на дыхательную систему…» Вот оно! Г. П. В. производили на фабрике что-то такое, что ослабляло действие мицелия.

– Паршивая тропа, – повторила Вайолет. – Это была дорога к дому Дяди Монти. Там еще стоял отвратительный запах, помнишь? Пахло черным перцем. Нет, не черным перцем…

Клаус заглянул в записную книжку, а потом в «Микологические миниатюры».

– Хрен, – тихо сказал он. – Там пахло хреном. Корень хрена! Вот какое противоядие!

Вайолет уже направлялась в камбуз.

– Будем надеяться, что Фил любит добавлять хрен в пищу. – Она толкнула дверь.

Клаус подхватил хрипящий шлем и последовал за старшей сестрой в тесный камбуз. Там еле хватало места на двоих между плитой, холодильником и двумя деревянными кухонными шкафами.

– Шкафы, должно быть, заменяют кладовку. – Клаус имел в виду место, где, как он надеялся, держат противоядия. – Хрен – если он тут вообще есть – может храниться в них.

Старшие Бодлеры вздрогнули. Они и думать не хотели, что будет с Солнышком, если хрена там не окажется. Однако уже через несколько мгновений им пришлось об этом задуматься. Вайолет открыла дверцы одного шкафа, а Клаус – другого, и дети сразу же увидели, что хрена там нет.

– Жвачка, – еле слышно сказала Вайолет. – Сплошные коробки со жвачкой, Фил унес их с собой, когда покидал лесопилку. Но больше ничего нет. А ты что-нибудь нашел?

Клаус показал на две небольшие жестянки, стоящие на полке второго шкафа, и достал оттуда бумажный мешочек.

– Две банки водяного ореха и маленький пакетик семян кунжута. – Клаус крепко зажал пакетик в руке и сморгнул слезы за стеклами очков. – Что же делать?

Солнышко снова засипела, и этот отчаянный сип напомнил старшим одинокий паровозный гудок уходящего в туннель поезда.

– Посмотрим в холодильнике, – ответила Вайолет. – Может быть, хрен там.

Клаус кивнул и открыл кухонный холодильник. Он был почти так же пуст, как и кухонные шкафы. На верхней полке стояло шесть бутылочек с лимонной газировкой, какой Фил угощал Бодлеров в первый их вечер на борту «Квиквега». На средней полке лежал остаток мягкого белого сыра, завернутый в вощеную бумагу. А на нижней полке они обнаружили большое блюдо и, увидев то, что в нем лежало, заплакали.

– Я совсем забыла, – сказала Вайолет. Слезы катились по ее лицу.

– Я тоже. – И Клаус достал блюдо из холодильника.

Фил употребил всю оставшуюся провизию (слово, означающее здесь запасы продуктов), чтобы испечь торт. На вид он был похож на торт с кокосовым кремом, какой делал доктор Монтгомери, и старшие Бодлеры удивились – неужели Солнышко, тогда совсем еще младенец, настолько усвоила секреты готовки, что помогла Филу соорудить такой десерт. Торт был густо покрыт глазурью, из толщи крема торчали кусочки кокосового ореха, а сверху голубой глазурью были выведены веселым, оптимистичным почерком Фила два слова.

– «Пятнадцатилетие Вайолет», – с ошеломленным видом прочел Клаус. – Вот почему воздушные шарики.