Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается [книги 11-13] [сборник litres]

– К– значит красивая!

А– значит активная!

Р– значит разумная!

М– значит великолепная!

Е– единственная!

Л– значит любимая!

И– значит изумительная!

Т– значит талантливая!

А– артистичная балерина-чечеточница-

сказочная принцесса-ветеринар!

А теперь споем мою чудесную песню сначала!

Песня была такая раздражающая и так скверно спета, что Вайолет и Клаус испытали настоящие мучения, словно их на самом деле пытали. Тем более что Кармелита продолжала петь снова и снова без остановки.

– Я не могу выносить ее голос, – не выдержала Вайолет. – Он напоминает мне карканье ворон в городе Г. П. В.

– А я не могу выносить ее стихи, – добавил Клаус. – И кто-то должен ей сказать, что слово «великолепная» не начинается с буквы «М».

– Не выношу эту дрянь, – со злобой проговорил крюкастый. – Она – одна из причин, почему мне хотелось бы сбежать отсюда. Но сейчас, по-моему, как раз подходящий момент, чтобы пробраться через зал. Там полно колонн, за ними можно прятаться, и, если пройти как можно ближе к стенке, где весла проходят в дыры и попадают в щупальца, мы доберемся до следующей двери. Конечно, это при условии, если все наблюдают танец балерины-чечеточницы-сказочной принцессы-ветеринара.

– Мне кажется, довольно рискованный план, – заметила Вайолет.

– Сейчас не время трусить, – проворчал крюкастый.

– Сестра не трусит, – вступился за сестру Клаус. – Она просто проявляет осторожность.

– И проявлять осторожность некогда! – вскричала Фиона. – Так точно! Та, кто колеблется, – пропала! Так точно! Или тот! Идем!

Не сказав больше ни слова, крюкастый ткнул в кнопку на стене, и дверь в громадный зал отворилась. Как и предсказывал олафовский помощник, глаза всех детей, сидевших на веслах, были устремлены на Кармелиту, которая скакала и пела на одной половине комнаты. Эсме, держащая в одном из щупальцев громадную лапшу, следила за ней со счастливой улыбкой на лице. Крюкастый и Фиона впереди, трое Бодлеров (Солнышко по-прежнему, разумеется, внутри шлема) позади начали осторожно красться по другой половине зала, пользуясь тем, что Кармелита в это время кружится и поет свою нелепую песню. Когда она пропела первую букву «К», дети юркнули за колонну. Когда она сообщила слушателям, какие эпитеты начинаются с «А» и «Р», дети проскользнули мимо двигающихся весел, стараясь при этом не споткнуться. Когда она заявила, что слово «великолепная» начинается с «М», олафовский пособник указал крюком на дальнюю дверь, а когда Кармелита достигла «Е» и «Л», дети нырнули еще за одну колонну, надеясь, что слабый свет фонарей их не выдаст. Когда Кармелита похвасталась, что она «любимая» и «талантливая», Эсме вдруг нахмурилась и, обернувшись, прищурилась под своими фальшивыми осьминожьими глазами. Бодлерам пришлось распластаться на полу, чтобы злодейка их не заметила, а когда балерина-чечеточница-сказочная принцесса-ветеринар сочла нужным напомнить аудитории, что она балерина-чечеточница-сказочная принцесса-ветеринар, двое старших Бодлеров очутились впереди Фионы и крюкастого, так как спрятались за колонной, ближней к их цели. И только они собрались тихонько шагнуть к двери, как Кармелита завела последнюю строчку своей песни, то есть начала петь особенно громким и особенно противным голосом, а потом, не успев начать свою чудесную песню сначала, вдруг остановилась.

– «К» – от слова «кексолизы»! – выкрикнула она. – Вы что тут делаете?!

Вайолет с Клаусом замерли, но тут же с облегчением увидели, что отвратительная девчонка с презрением показывает пальцем на Фиону и крюкастого, которые неловко топчутся между двумя веслами.

– Как ты смеешь, крюкастый? – Эсме потрогала большую лапшу, как будто хотела его ударить. – Ты прерываешь моднейшее выступление моей невыразимо драгоценной любимицы!

– Прошу прощения, ваше Эсмечество. – Крюкастый вышел вперед и изысканно поклонился злодейке. – Лучше я лишусь еще раз обеих рук, чем прерву танец Кармелиты.

– Но ты уже меня прервал, инвалидный кексолиз! – Кармелита надула губы. – Теперь мне придется начинать все выступление сначала!

– Нет! – закричал кто-то из юных гребцов. – Что угодно, только не это! Это настоящая пытка!

– Кстати, о пытке, – быстро вставил крюкастый. – Я заглянул, чтобы спросить, не одолжите ли мне тальятеллу гранде. Мне это поможет выпытать у Бодлеров, где сахарница.