Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается [книги 11-13] [сборник litres]

Размахивая шпагой, он свернул за угол и завел детей в громадное помещение, то самое, которое мелькнуло перед их глазами, когда «Квиквег» втягивало в жуткий туннель. Там было бы совсем темно, если бы кое-где на верхушках высоких колонн не висели фонари. При их свете Клаусу и Вайолет удалось разглядеть два длинных ряда деревянных, неудобных на вид скамеек, а на них множество детей, которые быстро-быстро работали длинными веслами. Весла проходили через весь зал и даже дальше, сквозь отверстия в стенах, и приводили в движение щупальца осьминога. Старшие Бодлеры узнали кое-кого из отряда Снежных скаутов, которых встречали в Мертвых горах, а несколько человек очень напоминали учеников Пруфрокской подготовительной школы, где Бодлеры впервые познакомились с Кармелитой Спатс, однако были и такие, с кем у Бодлеров пути не пересекались, иначе говоря, которые, возможно, были похищены Графом Олафом или его пособниками при иных обстоятельствах. Видно было, что дети очень устали, весьма проголодались и двигать металлическими веслами туда-сюда им порядком надоело. В самом центре помещения оказался еще один осьминог. Этот был из скользкой ткани, шесть его щупальцев свисали неподвижно вдоль тела, а два были задраны высоко вверх, и одно размахивало чем-то похожим на длинную мокрую лапшу.

– Быстрей гребите, тупицы! – орал осьминог знакомым голосом. – Нам надо вернуться в отель «Развязка» к четвергу, а сегодня уже понедельник! Не поторопитесь – огрею тальятеллой гранде! Предупреждаю: удар большим куском теста – ощущение липкое и малоприятное! Хо-хо сниггл!

– Хи-хи снаггл! – присовокупил Олаф.

Осьминог резко обернулся.

– Милый! – взвизгнул он, и Бодлеры нисколько не удивились, увидев, что это Эсме Скволор, коварная подружка Графа Олафа, в одном из своих нелепых модных нарядов.

Используя скользкую материю от водолазных костюмов, злодейка соорудила себе костюм осьминога с двумя большими пластиковыми глазами, шестью дополнительными рукавами и густо насаженными на сапоги присосками, какие помогают передвигаться настоящим осьминогам.

Эсме сделала несколько шагов к Олафу, каждый раз прилипая к полу, и всмотрелась в детей из-под скользкого капюшона.

– Бодлеры?! – изумилась она. – Каким образом? Мы же отпраздновали их гибель!

– Оказывается, они выжили, – ответил Граф Олаф. – Но теперь их везению пришел конец. Я веду их на гауптвахту!

– Маленькая девчонка, безусловно, выросла, – заметила Эсме, глядя на Фиону. – Но такая же уродливая, как и раньше.

– Нет-нет, – поправил ее Олаф. – Девчонка сидит вон в том шлеме, кашляет-надрывается. А это Фиона, падчерица капитана Уиддершинса. Он ее бросил!

– Бросил? – повторила Эсме. – Как это модно! Как стильно! Как чудесно! Над этим стоит посмеяться нашим новым смехом! Ха-ха хамелеон!

– Ти-хи тишина! – хихикнул Олаф. – Жизнь становится все лучше да лучше!

– Сниггл хо-хо! – выкрикнула Эсме. – Наша победа близка!

– Ха-ха хепплуайт! [27]   Хепплуайт – стиль английской мебели, по имени ее создателя. – прокричал Олаф. – Г. П. В. будет сожжен дотла!

– Гиггл-гиггл гланды! – воскликнула Эсме. – Мы дико разбогатеем!

– Хипа-дипа хо-хо-ха! – заорал Олаф. – Мир навсегда запомнит имя этой изумительной субмарины!

– А как ее имя? – спросила Фиона, и, к великому облегчению детей, раздражающий смех негодяя и негодяйки разом оборвался.

Олаф бросил на Фиону свирепый взгляд, но тут же опустил глаза.

– «Кармелита», – нехотя признался он. – Я хотел назвать субмарину «Олаф», но кое-кто разубедил меня.

– «Олаф» – кексолизное имя! – раздался грубый голос, который Бодлеры надеялись никогда больше не слышать, и, к моему огорчению, должен сообщить, что в комнату впрыгнула Кармелита Спатс, бросив по дороге насмешливый взгляд на Бодлеров.

Кармелита и всегда была неприятной особой, из тех, что считают себя красивее и умнее всех на свете, но сейчас, как Клаусу и Вайолет сразу бросилось в глаза, Олаф и Эсме окончательно испортили ее баловством. На ней был наряд, пожалуй, еще более нелепый, чем на Эсме Скволор, – весь розовый самых разных оттенков, преимущественно таких пронзительных, что Вайолет и Клаусу пришлось сощурить глаза. На ней была пышная балетная пачка в оборочках, а на голове огромная розовая корона, вся в бледно-розовых бантиках и темно-розовых цветочках. На спине торчали два розовых крыла, на щеках алело по сердечку, а на ногах были надеты непарные розовые туфли, которые при каждом шаге неприятно шлепали. На шее у нее висел стетоскоп, какими пользуются доктора, с наклеенными розовыми грибами, а в одной руке она держала длинную розовую палочку с ярко-розовой звездой на конце.