Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается [книги 11-13] [сборник litres]

С торжествующей ухмылкой Граф Олаф стоял на небольшой металлической площадке, одетый в знакомый комбинезон из скользкой ткани, но с портретом не Мелвилла, а другого писателя, узнать которого мог только очень начитанный человек. Как только он заглянул в иллюминатор и увидел испуганных детей, он разинул рот и разразился совершенно новым злодейским смехом, в котором появились новые хрипы и визги, а также целый набор странных звуков, каких Бодлеры никогда не слышали.

– Ха-ха-ха хипа-хипа хо! Хот ча-ча-ча! Сниггл хи! Ха, как я в этих случаях выражаюсь! – Он с хвастливым видом спрыгнул с платформы, выхватил длинную острую шпагу и быстрым движением начертил круг на стекле иллюминатора.

Вайолет и Клаус заткнули руками уши, чтобы не слышать пронзительного визга острия по стеклу. Затем резким ударом шпаги Олаф вышиб стеклянный круг, который упал, не разбившись, на пол кают-компании, а Граф Олаф впрыгнул в дыру прямо на большой деревянный стол и снова принялся хохотать.

– Я сейчас надорвусь от смеха! Прямо катаюсь от хохота! Смех меня душит! Во мне гремит ликование! Я всерьез думаю собрать юмористическую книжку из всех веселых идей, толпящихся у меня в голове! Хуп-хуп ха-ха хам хи-хи!

Вайолет кинулась вперед и схватила шлем с Солнышком, чтобы Олаф, изображая победный танец, не сшиб шлем со стола. Ей было мучительно думать о сестре, вдыхающей ядовитые пары медузообразного мицелия, в то время как Олаф отнимал у них драгоценные минуты, демонстрируя свой новый невыносимый смех.

– Перестаньте смеяться, Граф Олаф, – наконец не выдержала Вайолет. – В злодеяниях нет ничего смешного.

– Еще как есть! – радостно прокаркал Олаф. – Ха-ха хам карр! Нет, вы только представьте! Я спускаюсь с горы и нахожу обломки саней, разбросанные по острым камням! Ти-хи хилый кит! Я уже решил, что вы утонули в Порченом потоке и плаваете вместе с кашляющими рыбами! Хо-хо дохлый кот! Я был убит горем!

– Ничего подобного! – отрезал Клаус. – Вы много раз пытались нас уничтожить.

– Потому я и был убит горем! Хо-хо сниггл! Я мечтал лично покончить с вами, Бодлеры! Конечно, после того, как заполучу ваше наследство и вырву сахарницу из ваших мертвых рук – или ног.

Вайолет с Клаусом быстро переглянулись. Они совсем позабыли о том, что сказали Олафу, будто знают, где находится сахарница, хотя, разумеется, представления не имели, где она на самом деле.

– Чтобы утешиться, – продолжал негодяй, – я повидался со своими соратниками в отеле «Развязка» – они там и сами кое-что затевают – и убедил их одолжить мне горстку новых рекрутов.

Старшие Бодлеры знали, что под соратниками Олаф разумел мужчину с бородой, но лысого и женщину с волосами, но без бороды – людей настолько зловещих, что даже Олаф, судя по всему, их побаивался. А под новыми рекрутами имелась в виду группа Снежных скаутов, которых те злодеи недавно похитили.

– Ти-ти террорист! Благодаря их щедрости мне удалось привести в движение мою субмарину! Сниггл хо-хо-хо! Мне, конечно, надо вернуться в отель «Развязка» к четвергу, но до тех пор придется как-то убить несколько дней, вот я и решил убить кого-нибудь из моих старых врагов! Хи-хи хирургия! Я начал рыскать по морю, высматривая капитана Уиддершинса и его дурацкую лодку на экране локатора! Ти-хи телотаксис! И вот я захватываю «Квиквег» и нахожу на борту Бодлеров! Ну и умора! Ну комедия! Ну потеха! И даже довольно смешно!

– Как вы посмели захватить нашу лодку! – закричала Фиона. – Я – капитан «Квиквега», я требую немедленно выпустить нас в море! Так точно!

Граф Олаф уставился с высоты своего роста на микологиню.

– Так точно? – повторил он. – Значит, ты Фиона, маленькая маньячка, помешавшаяся на грибах! До чего же вы все выросли! В последний раз я тебя видел, когда бросал в твою колыбель чертежные кнопки! Ха-ха-хой поллой! А что случилось с Уиддершинсом? Почему не он капитан?

– Отчима в данный момент здесь нет. – Фиона заморгала за своими треугольными очками.

– Ти-ти-ха зеленая махра! Сбежал, значит? Ну что ж, этого следовало ожидать. Все члены твоей семьи вечно не могли решить, какую сторону раскола принять. Твой брат до поры до времени тоже был паинькой – тушил пожары, вместо того чтобы их раздувать, но в конце концов…

– Отчим не сбежал! – крикнула Фиона, но голос у нее дрогнул, иначе говоря, прозвучал так, словно она не была в этом уверена. Она даже не добавила «Так точно!».

– Это мы проверим, – злорадно ухмыльнулся Олаф. – Сейчас я отведу всю вашу компанию на гауптвахту. Так называется тюрьма у моряков.