Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается [книги 11-13] [сборник litres]

– Никакого кофе тут нет, – отрезала Вайолет, хотя в двадцати шагах от них валялась кофеварка для эспрессо. – Мы идем на запад, думаем найти там остров.

– Вы пойдете, куда я вам прикажу, – прорычал Олаф. – Забыли, что я – капитан судна?!

– Лодка застряла в песке, – сказал Клаус. – Она вся разломалась.

– Все равно вы остаетесь моими приспешниками, – настаивал негодяй, – и я приказываю вам идти на запад, чтобы найти остров. Я слышал, что в этих отдаленных районах моря попадаются острова. Примитивные туземцы никогда не видели цивилизованных людей, так что, вероятно, они будут почитать меня как божество.

Бодлеры переглянулись и вздохнули. Слово «почитать» в данном случае означает «высоко ценить и испытывать глубокое уважение», однако у детей не было никого менее почитаемого, чем этот ужасный субъект, который стоял сейчас перед ними, ковыряя в зубах осколком раковины и обзывая обитателей незнакомых районов океана примитивными. И однако, куда бы ни попадали Бодлеры за время своих приключений, всюду находились люди либо настолько жадные, что почитали и превозносили Олафа за его злодеяния, либо настолько глупые, что не замечали, как он в действительности ужасен. Детям после слов Олафа захотелось бросить его тут, на прибрежной отмели, но трудно бросить кого-то в месте и без того заброшенном. Поэтому трое сирот и все тот же негодяй молча побрели вместе к западу по заваленной всяким мусором отмели, размышляя о том, что их ждет. Граф Олаф шел впереди с гарпунным ружьем на плече и время от времени прерывал молчание требованием кофе, свежевыжатого сока и прочих столь же недоступных элементов завтрака. Вайолет шла за ним и, используя найденный ею сломанный поручень вместо трости, выковыривала торчащие из грязи интересные металлические обломки. Клаус шел рядом с сестрой и время от времени что-то записывал в блокнот. Солнышко же ехала на плечах у Вайолет как своего рода наблюдатель, и именно она нарушила тишину торжествующим возгласом.

– Земля! – воскликнула она и указала вперед, в туман, где Бодлеры разглядели неясные очертания острова, вырастающего из отмели.

Он казался узким и длинным, как товарный поезд, а если прищуриться, то можно было увидеть купы деревьев и что-то вроде громадных белых простынь, колыхаемых ветром.

– Я открыл остров! – Граф Олаф громко захохотал. – Я назову его Олафленд!

– Это не вы открыли остров, – возразила Вайолет. – Там явно живут люди.

– А я их король! – объявил Граф Олаф. – Торопитесь, сироты! Мои королевские подданные сейчас приготовят мне большой завтрак, и, если у меня будет хорошее настроение, я, может, и позволю вам вылизать тарелки!

Бодлеры не собирались вылизывать ничьи тарелки, они просто продолжали идти в сторону острова, маневрируя между выброшенными на поверхность отмели обломками крушений. Дети как раз обогнули фортепьяно, стоявшее в воде, точно свалившись туда прямо с неба, как вдруг заметили небольшую белую фигурку, бежавшую им навстречу.

– Что? – спросила Солнышко. – Кто?

– Возможно, кто-то еще спасся во время бури, – сказал Клаус. – Вряд ли наша лодка была единственной в этом участке океана.

– Как ты думаешь, шторм настиг Кит Сникет? – спросила Вайолет.

– Или тройняшек? – спросила Солнышко.

Граф Олаф насупил бровь и положил перепачканный грязью палец на спусковой крючок гарпунного ружья.

– Пусть только появится Кит Сникет или кто-то из этих сопляков-сирот, – прорычал он, – немедленно застрелю. Я не позволю какому-то дурацкому волонтеру отнять у меня остров!

– Зачем же тратить последний гарпун, – быстро нашлась Вайолет. – Как знать, достанете ли вы взамен другой?

– Верно, – согласился Олаф. – А из тебя получается отличная приспешница.

– Чушь, – проворчала Солнышко и поглядела на Олафа, оскалив зубы.

– Сестра права, – поддержал ее Клаус. – Нелепо спорить о волонтерах и приспешниках, когда мы стоим на отмели посреди океана.

– Не будь так самоуверен, сирота, – возразил Олаф. – Не важно, где мы: для такого, как я, всегда найдется место. – Он нагнулся к самому лицу Клауса и мерзко ухмыльнулся, как будто отпустил шутку. – Разве ты этого еще не уяснил?

Вопрос был неприятный, но Бодлеры не успели на него ответить, так как фигурка все приближалась, и дети наконец увидели, что это маленькая девочка лет шести-семи. Она была босая, в простом белом платье, таком чистом, что она явно не попала в бурю. На поясе у нее висела большая белая раковина, глаза закрывали темные очки, очень похожие на те, какие носили Бодлеры, будучи посыльными. Девочка улыбалась во весь рот, но, когда, запыхавшись, добежала до незнакомцев, вдруг застеснялась, да и сами Бодлеры, как ни терпелось им узнать, кто она такая, не нашлись что сказать. Даже Олаф молчал и просто любовался своим отражением в воде.