Евгений Лесников - Призыву по возрасту не подлежит

— Возьмите с собой, а? — тихо попросила вдруг Юлька, и мальчишки переглянулись.

— Да куда ж мы тебя возьмем? — хмуро пробормотал Васька. — Что у нас, гостиница? Или, может, ресторан?

— Врешь ты все, — вздохнула Юлька —. — Знаешь, куда идешь! Я же вижу… А мне податься некуда… Пропаду…

— Возьмем ее, а? — шепнул Димка, и Васька больно ткнул его локтем.

Димка вспомнил, как Юлька спасла его от Пашкиного ножа, и твердо сказал:

— Пойдем с нами!

— Дурак! — Васька треснул его по затылку.

Звон наполнил, расколол голову Димки, настала ночь…

Очнулся уже под звездами. На коленях стояли возле него Васька и Юлька, дышали в лицо, брызгали водой.

— Ты что, Димка, а? — суетился Васька. — Больно? Да я же чуть-чуть!

— Это от нервов, — убежденно сказала Юлька. — Бывает! Я вот тоже не раз так грохалась!.. Дойти-то сможешь?

Димка кивнул и поднялся. Юлька и Васька подставили свои плечи, и мальчишка, опираясь на них, побрел, еле перебирая ногами.

Когда подошли к пещерам, услыхали вдруг резкий пистолетный выстрел.

Васька бросился в дыру. На постели из сухой травы, слабо освещенная ночником, лежала Виолетта, а рядом с ней — Анастасия Семеновна. В руке она держала маленький дамский браунинг.

— Кто стрелял? — кинулся к ней Васька. — Зачем?

— Она, — кивнула женщина на Виолетту. — Как я успела!.. — И покачала головой.

— Зачем она? — недоуменно смотрел Васька.

Виолетта туманным взором посмотрела на него, на Димку, возникшего из темноты, и отвернула голову, видно, никого не узнавая. Ее четкий профиль, словно выточенный из белого мрамора, резко выделялся на темном фоне «подушки» — рюкзака, набитого сухой травой. «Красивая», — подумал опять Димка. А Виолетта, взглянув на него горящими больными глазами, сказала:

— Обуза я… А тут дети…

— Лежи уж, — ворчливо проговорила Анастасия Семеновна. — Скоро к нашим тебя переправим!

— Как? — пробормотала Виолетта. — Кругом фронт… Враги…

— Ладно, помолчи-ка, давай я тебя перевяжу получше, — сказала Анастасия Семеновна и прогнала ребят из пещеры.

— Плохо, — сказал Васька Димке. — Горит вся. Бредит… Лекарства нужны…

— Ой-ой-ой! — проойкала Юлька. — Беда-то какая… Я тут девочку видела, ма-аленькую… Тоже такая плохая… Помрет… И все мы тут подохнем…

— Не каркай! — разозлился Васька. — А сиди и помалкивай! Для тебя же лучше! И никуда отсюда ни ногой, ясно?

— Ясно, ясно! — покорно согласилась Юлька. — Я молчу! А кто эта тетка, а? — кивнула она на Анастасию Семеновну. — У нее небось наган есть?

— Пушка! — отрезал Васька и так взглянул, что Юлька прикусила свой длинный язык.

После перевязки Виолетта затихла и уснула. Ребята вытащили из кустов приготовленные самодельные носилки, взяли оружие, при виде которого у Юльки округлились глаза, и стали дожидаться команды.

Ночь стояла не по-осеннему ясная. Ветер гнал по Волге дым. Небо над городом черное, словно затянутое крепом, а здесь, на окраине, вдали от боя, оно было чистое, в звездах. Луна заливала ярким светом все вокруг.

— Ох, хо-хо! — вздыхала Юлька. — Грехи наши тяжкие!..

— Шла бы ты спать! — сердито сказал Васька. — Место тебе выделили. И дрыхни!

— Страшно, — призналась Юлька. — И мыши там небось… И сыро… Бррр! Я лучше тут посижу, а?

Димка сидел на холодной земле, потирал пальцами брови. Болела голова, опять поташнивало, и что-то творилось с глазами. Он встал, отошел подальше и вдруг упал. Показалось, что голову стянул стальной обруч. Началась рвота.

Анастасия Семеновна поспешила на помощь. Отвела в сторону, чем-то напоила и, когда Димкины зубы перестали стучать о край кружки, спросила, давно ли это у него.

— С прорыва, — тихо ответил Димка. — Как ударило тогда…

— И тошнит? И голова болит, да? И глаза болят? Плохо видят в сумерках?

Димка кивал: все было так, как говорила женщина. А она, задумавшись, вздохнула:

— Это контузия… Тебе бы сейчас питание, покой… лечить бы тебя…

Димка улыбнулся:

— Ничего, мне лучше… Вы только никому не говорите, а?

Подошел Васька, снаряженный по-боевому:

— Скоро?

— Сейчас! — взглянула на часы Анастасия Семеновна.

На гребне оврага показались быстрые тени. Васька вскинул автомат:

— Кто идет?

— Свои!

В овраг бесшумно скатились люди, в плащ-палатках, с немецкими автоматами. Яркий луч карманного фонарика на миг ослепил Димку, а густой бас прогудел радостно и взволнованно:

— Ты?! Живой, парень?!

Фонарик погас, и Димка, поморгав, разглядел наконец скуластое лицо с пышными усами под крупным носом.