Евгений Лесников - На Смоленской тихо

– Скорей домой!

Максим Максимович и Рекс сразу поняли, что произошло нечто из ряда вон выходящее, и все трое без лишних слов понеслись к дому.

В коридоре было как после погрома: у порога парадной двери лежали старые кастрюли, лестница была усыпана битым стеклом и черепками. Максим Максимович вынул ключи и прошел в прихожую. Дверь в квартиру оказалась запертой изнутри. Он постучал в дверь и крикнул:

– Кто там? Открывай!

– Там никого нет, – сказал Димка. – Это я заперся.

– Как же ты очутился здесь?

– В окно. Я сейчас… – Димка побежал вниз. Максим Максимович поймал его, когда он начал взбираться по водосточной трубе.

– Стоп, ты свое сделал. – Он осмотрел стену, потрогал трубу. – Да тут свободно можно свернуть шею.

Максим Максимович взобрался по водосточной трубе на карниз, прижимаясь к стене, прошел к окну, взялся за край подоконника и, напружинившись, прыгнул в комнату. «Все ж ловкий папка!» – с гордостью подумал Димка и вернулся в дом.

Максим Максимович вышел на веранду, повертел в руках кастрюлю и положил в шкаф.

– Не пойму, зачем лезли? Если хотели обворовать, то к чему этот погром?

– Тот лез, из домоуправления, который вчера у нас был, – сообщил Димка.

– Ты не ошибся?

– Нет. Он был в другом костюме, а ботинки те же, что и вчера, – желтые… С ним еще тетенька была. Ее я не успел рассмотреть.

– Работник домоуправления… Странно. Ну что ж, это нетрудно проверить, – Максим Максимович еще раз осмотрел веранду и лестницу.

Димка предложил:

– Давай Рекса по следу пустим.

– У нас же ничего не пропало, и ничего мы никому не докажем. Нам же и попадет, если Рекс кого-то укусит. Ну, мне пора, а ты наведи порядок и ничего не бойся. Ты теперь с Рексом, и жулики сюда не сунутся.

– Так я не пугался, – обиделся Димка.

– Ну-ну, герой, – Максим Максимович хлопнул его по плечу. – Смотри, маме об этом ни слова. А то начнет переживать.

Собирая в ведро битое стекло и черепки, Димка думал: «Почему, когда остаешься один, то страшно, а если с кем-нибудь вдвоем – с отцом или даже с Рексом, – ни капельки? Может быть, я трус? Павлик Морозов не побоялся кулаков, а я каких-то жуликов испугался. Ну я теперь тоже не буду бояться».

Димка вошел в темную комнату и закрыл за собой дверь. «Совсем не страшно, – он сел на пол. – Вот буду сидеть здесь хоть целый час, и не испугаюсь».

Дверь скрипнула, вошел Рекс, ткнул Димку мокрым носом в щеку.

– Рекс, видишь, я совсем не боюсь! – похвастал Димка и приказал: – Неси намордник, пойдем ведро выносить.

Рекс выбежал и тут же вернулся с намордником в зубах.

Со двора дом казался низким, приземистым, будто вросшим в землю, и походил на крепость. Высокие заборы, отделяющие двор от Смоленской и Нижегородской улиц, и мрачная стена старой школы с узкими окнами на втором этаже, замыкающая двор, тоже напоминали крепостные стены. Этот «средневековый» вид нарушал только низкий заборчик из штакетника, отделяющий двор от школы. Как опытный военачальник, закаленный в уличных драках, Димка сразу определил: здесь уязвимое место. Увидев в дальнем углу двора кучу кирпича, он решил укрепить слабый участок. Начертив на земле план будущего бастиона, Димка стал возводить стены. Рекс сначала заинтересовался его работой, но вскоре ему это наскучило и он убежал за сарай.

Димка работал c увлечением, и крепостная стена быстро росла. Пришло время делать бойницы, он побежал в сарай за дощечками для перемычек.

Когда Димка вышел из сарая с охапкой дощечек, то увидел: строительство порушено. По рассыпанным кирпичам топтался рыжий мальчишка. Димка бросился к диверсанту. Тот ловко увернулся и, выдернув у него дощечку, ударил по голове. Остальные дощечки с шумом посыпались у Димки из рук. Рыжий снова замахнулся. Димка зажмурился и услышал дикий вопль противника. Открыв глаза, он увидел рыжего, лежавшего навзничь с округлившимися от ужаса глазами, и грозно рычавшего над ним Рекса. Димка схватил пса за ошейник и попытался оттащить. Но рассвирепевший Рекс остервенело рвался к перепуганному насмерть рыжему. Опомнившись, Димка скомандовал:

– Рекс, фу!

Командам Рекс подчинялся. Битва окончилась. Рыжий, сидя на земле, тихонько всхлипывал. Димке даже стало жалко его.

– Больно? – спросил он.

– Больно, больно, – передразнил рыжий. – На тебя бы такая страсть прыгнула! – успокоившись, спросил: – Тебя как звать?

– Димка.

– А меня – Васькой. Мы живем в старой школе.

Во двор вошла женщина лет сорока в ситцевом платье и чувяках на босу ногу. У нее было узкое лицо с маленькими, беспокойно бегающими глазами и горбатым носом над толстыми губами.