Шарон Крич - Замок Корона [litres]

– Какая выдалась ночь, ваше величество!

Графиня, голова которой едва виднелась из абрикосового облака органзы и рюшек, пробормотала:

– Столько шума, ваше величество! Вы, должно быть, были… Не то чтобы нас это побеспокоило…

– Нет-нет, – снова подхватил граф. – Мы спали прекрасно, как убитые или как побитые… Как брёвна, но мы надеемся, что…

– Ах, мы надеемся, что всё в порядке? Вы поймали…

– …вора?

Король нетерпеливо замахал рукой:

– Вор – это мелочи по сравнению с остальным. Давайте присаживайтесь, пора завтракать.

Внезапный раскат грома сотряс воздух. Графиня прижала руки к лицу.

– Ах, мой… Ах… Ах…

Король призвал слуг, вошедших с серебряными блюдами, гружёнными фазаньими яйцами, ещё дымящимися булочками, горшочками с кашей, сливками, клубникой, грушами и кусочками жареной свинины, украшенной веточками розмарина. Но едва король поднёс тёплый рулет ко рту, как граф произнёс:

– Подождите, ваше величество! Простите меня, что я осмеливаюсь это сказать…

Король был раздражён. Неужели ему нельзя даже булочку съесть спокойно?

– Ваше величество, извините, что говорю об этом, но, с учётом наличия… вора и… как бы это сказать… треволнений прошлой ночи, есть ли у вас…

Терпение королевы лопнуло. Обычно она молчала и позволяла графу нести свою околесицу, но сегодня утром это было как-то особенно невыносимо.

– Что есть ? – перебила она. – Что именно вы пытаетесь сказать, ваше сиятельство?

Графиня поджала губы так, будто съела лимонную дольку.

Тон, каким королева обратилась к её мужу, задел её.

Граф торопливо попытался закончить свою мысль:

– Я осмелился предположить… есть ли у вас… держите ли вы… простите, если это глупо…

– Извольте, пусть будет глупо, – нетерпеливо закивала королева, и граф поспешно продолжил:

– Осмелюсь спросить – есть ли у вас дегустатор?

Король с королевой переглянулись.

– Кто-кто? – переспросил король.

Графиня просияла. Её муж задал прекрасный вопрос.

– Дегустатор, – повторил граф. – Тот, кто пробует пищу перед тем, как её будете есть вы. – Теперь граф говорил медленно и терпеливо, как с ребёнком.

– Дегустатор? – протянула королева, пытаясь скрыть своё презрение.

– Дегустатор? – эхом откликнулся король. – С чего бы мне желать, чтобы кто-то пробовал мою пищу раньше меня? – он фыркнул и наконец вонзил зубы в булочку.

Взволнованный граф не прикоснулся к еде.

– Полагаю, вы слышали о графе Мальпецци?

Графиня так и подпрыгнула:

– Ах, граф Мальпецци! Это ужасно, ужасно!

– Ужасно-ужасно что именно? – спросила королева и положила свою булочку на тарелку, так и не надкусив её.

– Его отравили! – торжествующе воскликнул граф.

Очередной раскат грома огласил столовую, и посуда зазвенела. Графиня вцепилась в край стола.

– Да-да, отравили: яд был в еде, в супе…

– Он умер мгновенно.

– Мгновенно!

Король перестал жевать. Булочка застряла у него в горле.

– Отравили? – переспросила королева. – Кто?

– Неизвестно, – ответил граф, удовлетворённый тем, какое впечатление произвели его слова на хозяев замка.

Графиня покачала головой:

– Кто-то из слуг? Заговорщики? Никто ничего не знает!

Граф, который так и не тронул еду, продолжил:

– Так что, может быть, было бы мудро, с учётом появления вора…

– И переполоха, тревожного…

– Может быть, стоит пригласить дегустатора. Это всё, что я осмеливаюсь предложить, ваше величество.

Король с некоторым усилием проглотил откушенный им кусочек ещё тёплой булочки. Той самой булочки, которая совсем недавно казалась ему такой вкусной.

Странная тишина воцарилась в деревне. Дождь перешёл в мелкую туманную морось, но тяжёлые облака, похожие на кучи грязного белья, по-прежнему висели на небе совсем низко.

Не слышалось ни одного обычного звука – ни голосов деревенских обитателей, ни стука колёс или скрипа телег по дороге.

Всё утро Пия и Энцио убирали, готовили еду и собирали смешанную с грязью и глиной воду, просочившуюся в коттедж с потоками дождя.

– Странно, что так тихо, – сказала Пия.

Энцио выглянул за дверь:

– Не нравится мне это.

Незадолго до того, как колокола прозвонили полдень, вернулся хозяин Пангини. Еда у Пии была уже готова, но он не задержался даже для того, чтобы её поесть.