Владимир Разумневич - Письма без марок

— Разве узнаешь, по каким он дорогам ходил…

— А фронтовые письма? Они укажут, куда нам идти. Будем останавливаться в тех местах, откуда дедушка посылал эти письма.

— Мы их в портфель положим. Потом, когда по дедушкиной дороге пойдём, будем доставать и читать вслух.

— Согласен. А ещё возьмём вот эту старенькую тетрадь с моими детскими каракулями, — показываю дочери свой школьный дневник.

Первая запись в дневнике сделана в тот самый день, когда мы с мамой получили два горестных письма с фронта.

«Как ни тягостно будет для Вас моё сообщение, но я Вам должен написать, что Ваш муж погиб смертью храбрых 6 мая 19 42 года.

Мы, товарищи по оружию, похоронили его с воинскими почестями и поклялись отомстить врагу.

Клянёмся Вам и Вашему сыну — мы отомстим за его смерть проклятым фашистам!

Политрук роты связи 227-го стрелкового полка Н. Я. Будённый».

*

«Привет с фронта!

Получив Ваше письмо, товарищ Вова, где Вы желаете своему папе много боевых успехов и просите его, чтобы он чаще писал письма, мы сообщаем Вам, уважаемый Вова, что Ваш папа геройски погиб при исполнение служебных обязанностей под городом Ржевом, в деревне Старшевицы, где и похоронен.

С приветом к Вам — лейтенант Короушкин».

*

«…От папы нет писем.

Почему он не пишет?

На душе тревожно.

Я сижу у окна, отложив учебники.

Весна. Солнечно.

На молодую травку, что протянулась вдоль тропинки, пересекающей двор, ложится тень облака.

Я смотрю, как медленно движется она по земле, подбираясь всё ближе к нашему дому.

Сердце колотится всё беспокойнее, и страшные мысли лезут в голову.

Хочется заплакать.

Успокаиваю сам себя — зачем понапрасну расстраиваться, когда ничего ещё неизвестно?..

Может, папе просто некогда писать?..

На Калининском фронте, как пишут газеты, тяжёлые бои идут. До писем ли ему сейчас!

Хлопнула калитка.

Послышались шаги на крыльце, потом встревоженный мамин голос:

— Вова, где ты там? Скорее сюда…

Я отскакиваю от окна. Выбегаю на крыльцо.

Рядом с мамой стоит бабушка Катя. Она смотрит на меня с тревогой.

Мама протягивает мне письмо:

— Только что почтальон принёс… Читай скорее… Я не могу… Видишь, не отцовской рукой написано…

Беру из дрожащих маминых рук письмо.

Осторожно надрываю конверт.

Начинаю читать.

„Как ни тягостно будет для Вас…“

Строки письма сливаются перед глазами в одну чёрную линию.

Ничего не могу разобрать.

А мама с бабушкой ждут. У них слёзы на глазах.

И я с трудом пересиливаю себя, дочитываю до конца…

Мне сразу становится не по себе. Дрожу весь, словно на лютом морозе…

Хочется крикнуть: „Папа! Папочка! Неужели тебя больше нет? Не верю! Не верю! Ты жив, жив, жив!“

Но в руках у меня письмо со страшным словом: „погиб“…

Так вот почему ты так долго молчал, не писал нам…

И никогда больше не придут от тебя письма.

А мы с мамой всегда их так ждали…

*

Мы с мамой сообщили всем родственникам и друзьям отца о его гибели.

И почтальон принёс нам сразу три письма.

Одно от моей бывшей учительницы — военной медсестры Анастасии Ивановны Нестеренко, другое от дяди Миши, который теперь воюет танкистом на фронте, и третье — от папиного родственника Тимофея Егоровича из города Кинешмы, где мы жили прежде, до переезда в село.

Тимофей Егорович пишет, что папин брат Василий пропал без вести и сейчас у них нет никого родных, кроме нас…

Самое большое письмо пришло от Анастасии Ивановны.

Его мы читали три раза, и мама каждый раз плакала. Вот оно, это письмо:

„…Не плачьте, дорогие, не плачьте! Не надо!

Знайте только одно, что ваш отец погиб как герой — за жизнь сына, за его цветущее будущее…

Память о нём пусть хранится в ваших сердцах вечно. Жаль только, что могилки его сейчас не найти!..

Я знаю, нелегко забыть человека, с которым, ты Вова, жил бок о бок, под одной крышей, с которым встречался изо дня в день, разговаривал, дружил…