Сулейман Велиев - Букет роз

— Чтобы мы, значит, с пустыми руками!

— Ишь чего захотел!

— Он за дураков нас считает!

— А что вы от него хотите? Он такой же богач, как и наш Шапоринский!

— Все они одного поля ягоды!

Элегантный господин не обижался ни на какие слова и сам старался говорить по-простецки.

— Вы напрасно не верите мне, друзья. Я представитель не царского, а народного революционного правительства…

— Какого же черта! — закричал в негодовании Мустафа. — Если ты революционер и власть, прикажи нашим хозяевам немедленно выполнить требования рабочих — и мы с радостью прекратим забастовку. Ну, говори: прикажешь или нет?.. Что, слабо? Ты думал одними обещаниями отделаться? Дудки!

Представитель Временного правительства сокрушенно покачал головой:

— С вами очень трудно говорить. Вас много, я один. Я вам — слово, а вы мне — сто. Ведь нельзя же так! Давайте говорить по-деловому. Лучше всего выделите от себя представителей для переговоров. Я думаю, среди вас найдутся грамотные люди?

— Есть у нас такие люди! — громко сказал Мустафа. — Вы можете с ними переговорить хоть сегодня.

Представитель Временного правительства обрадовался: наконец-то удалось уломать строптивых! С представителями он будет говорить не на митинге, их можно и тюрьмой пристращать…

— Очень хорошо, — сказал он. — Где же ваши представители?

Выдвинувшийся вперед Мустафа изобразил удивление:

— Ах, вы не знаете! Они арестованы еще во время прошлой забастовки и с тех пор находятся в Баиловской тюрьме. Прикажите освободить их и начинайте с ними переговоры. У нас других представителей нет.

— Правильно! — в один голос закричали рабочие.

Представитель Временного правительства понял, что он одурачен и что если он пробудет здесь еще немного, то его могут и избить. Ничего более не сказав, он надел шляпу и пошел с трибуны в сторону дома Шапоринского. По дороге он думал: «Дела плохи. Напрасно я взялся… Эту серую массу, видать, большевики обработали. Казаков бы на них, в плети бы! Да где же их возьмешь, казаков-то! Эх, времена не те! Придется господам нефтепромышленникам пойти на уступки. А потом убрать этих… Усатого и других крикунов. Иного выхода нет». Обо всем этом он решил серьезно поговорить с Шапоринским и с другими владельцами нефтепромыслов.

Была полночь. Дул легкий ветер. События дня словно омрачили природу. Ночь была без звезд, непроницаемо темная и тревожная. Если бы на верхушках буровых не горели дрожащие красные фонари, то буровых вовсе не было бы видно. Вокруг — ни души. Не слышно людских голосов и никаких звуков, кроме шума буровых. Разлившуюся по земле густую темь слабо рассеивали тускло освещенные окна небольшого здания телефонной станции.

Из тьмы в зону света вышел одинокий человек и остановился у окна. Постоял с минуту, огляделся по сторонам — видимо, он чего-то опасался — и приблизился к самому окну. Оно было открыто, но забрано редкой решеткой. Человек попытался просунуть голову в решетку, но ему это не удалось. В комнате, в свете лампы, была видна телефонистка. Человек хотел привлечь ее внимание.

Девушка была занята своим делом. Она не смотрела в окно и не видела человека, подававшего ей знаки. Она была в синем ситцевом халате с белым воротничком. На ушах — наушники. Соединявший их ободок делил ее золотистые волосы на две части. Вспыхивающая лампочка как будто поджигает ее волосы. Руки проворно переключают номера телефонов.

Тихий стук в окно привлек внимание девушки. Она повернулась и, хотя не видела, кто стоит там, в темноте, догадалась, что это был Мустафа. Не вставая с места, Нина глазами сделала знак: дескать, заходи, у меня никого нет. Мустафа вошел, молча поздоровался и сел на привычное место — на тахту, под которой был подвал. Нина еще некоторое время продолжала работать, потом решительно повернулась к гостю, сняла с головы и отложила в сторону наушники.

— Сегодня мы виделись с Шапоринским, — возбужденно заговорил Мустафа. — Сказали ему, что, пока не будут удовлетворены наши требования, мы не приступим к работе. Он обещал подумать. Есть надежда. Но, возможно, он хитрит и лишь хочет выиграть время. Самая малая неосторожность может нас погубить. Сегодня у замка…

Прерывистый телефонный звонок не дал ему договорить. Нина сняла трубку:

— Алло… Второй участок? Занят, — и снова повернулась к Мустафе.

Но говорить им больше не пришлось. Под окном послышались шаги, и тотчас заскрипели половицы в сенях. Мустафа встал и приблизился к одному из телефонных аппаратов, как если бы собирался позвонить куда-то. Шаги замедлились за дверью, и на пороге показался Абдулали.