Фрида Вигдорова - Двенадцать отважных

Володя был уже на самой верхушке и вынул из кармана кусачки. Провод с ясным звоном полетел вниз, и в тот же миг мальчики услышали окрик, показавшийся им громовым:

— Хальт!

Ах, лучше бы им остаться в степи! Фашисты подошли со стороны леса!

Борис кинулся в кусты. За спиной его стучали выстрелы. Он оглянулся на бегу — столб был пуст.

«Убит, — подумал он, — все». Ему казалось подлостью, что он живой и что он бежит. Рядом с ним что-то ударило по веткам и взвизгнуло. По нему стреляли. Страх гнал его вперед, ноги его вкривь и вкось попадали на кочки, в ямы и колдобины, и все-таки каким-то чудом он сохранял равновесие и не падал.

Лесок кончился. Борис изо всех сил бежал по степи. Морозным воздухом больно было дышать. Снег, хоть и был неглубок, мешал бежать: ноги совсем ослабели.

Он снова оглянулся. От темной массы деревьев отделилась какая-то фигура. Фашист с автоматом!

Оказалось, что Борис может бежать еще быстрее. Он взял сильно влево. Ему казалось, что так он скорее уйдет от дороги.

И вдруг — теперь уже впереди — он увидел человека. Тот бежал пригнувшись и, видно, тоже из последних сил. Нет, это был не враг. Это был Володя Моруженко.

Он тоже заметил Бориса и на бегу свернул в его сторону. Борису почему-то — совсем ни к селу ни к городу — вспомнилось, как они играли в горелки. Тогда тоже нужно было бежать изо всех сил, чтобы тебя не догнали и ты мог бы встретиться с другом, который только что стоял с тобой в одной паре. Так и теперь они бежали наискосок друг к другу и, встретившись, схватились за руки.

Борис заметил, что Володя тяжело хромает.

— Нога? — тихо спросил он.

— Когда… со столба летел…

Борис опять оглянулся, но на бегу уже ничего не мог разобрать.

— Они близко?.. — спросил Володя.

Казалось, он совсем уже не может бежать. Не сговариваясь, мальчики взяли еще левее — там находилась небольшая балка, поросшая леском, она была теперь их единственной надеждой.

«В случае чего — один патрон для Володьки, один для себя», — подумал Борис.

Вот, наконец, балка виднеется впереди темной полосой. Господи, как до нее далеко! Сзади слышен какой-то шум, но Борис уже больше не оглядывался, ему приходилось теперь почти тащить за собою Володю. Наконец оба они, ломая кусты, покатились вниз по склону.

Спасение ли это? Они не знали.

Когда прошло головокружение, когда немного успокоилось бешено стучавшее сердце, когда прекратился шум в ушах, они начали прислушиваться.

Неспокойно было кругом. Слышался какой-то гул и треск, словно их окружали. Да, с той стороны, откуда они только что прибежали, кто-то шел, судя по шуму — несколько человек. Это, несомненно, приближались фашисты.

Борис вынул пистолет. Не сказав друг другу ни слова, мальчики стали отползать в глубь балки, в темноту. Шаги и голоса приближались.

— Пистолет с тобою? — еле слышно спросил Борис.

— Да.

— И у меня. Если что, стреляем в себя.

— Погоди, — прошептал Володя.

Враги подходили. «Можем ли мы спастись? — думал Борис. — Вряд ли! Они, конечно, видели, что мы скатились в балку. Одна надежда на то, что, может, в темноте не заметили как-нибудь. Тогда нам удастся выйти отсюда с другой стороны».

Они лежали совершенно неподвижно, стараясь не дышать. Гитлеровцы все еще не поравнялись с балкой. Время тянулось смертельно медленно. «Может быть, и не заметят? — подбадривал себя Борис. — Может, пройдут мимо?»

Но в этот самый миг, как бы в ответ на его мысли, к ним в балку проник узкий и яркий луч. И светил он не с той стороны, откуда подходили враги, а с противоположной. Спасения не было! Они были окружены.

«Все», — подумал Борис, поднимая пистолет и не зная, куда лучше выстрелить — в сердце или в висок. Володя схватил его за кисть руки.

— Пора кончать! — прошептал Борис. — Не то попадем им в руки…

— Стой! — прошептал Володя, как показалось Борису, со злобой в голосе. — Нельзя!

— Плен? — сказал Борис.

— До последнего, — шептал Володя, — жить до последнего…

Он крепко держал Бориса за руку. Тот сперва пытался вывернуть кисть и освободиться, но потом, сообразив, что своей возней они могут себя окончательно погубить, затих и перестал двигаться. Володя отпустил его руку.

Острый луч фонарика блуждал по лесу, голубой и яркий. Он подползал все ближе и ближе.

«Эх, если бы сейчас лежать уже мертвым и ничего не бояться! — подумал Борис. — Как было бы хорошо».