Георгий Караев - Путём Александра Невского [Повесть]

Однако видим парк, большой дом и перед ним много народу. Ждут!

Набираем высоту, по дымкам определяем направление ветра. Отделяюсь от самолета и открываю два ярких цветных купола. Удачно приземлился перед домом, народ окружил меня. Не снимая подвесной системы, начинаю говорить про Чкалова. Великий был летчик-испытатель, но не прибегал к помощи парашюта. До последней минуты пытался спасти испытуемый самолет и поэтому погиб.

Говорю и удивляюсь: странные такие лица у слушателей. Как будто не понимают меня. Но мое дело маленькое, не я организовывал аудиторию. Продолжаю доклад.

Впрочем, вскоре, запыхавшись, прибегает ко мне парнишка:

«Вы не там прыгнули, где надо. Это сумасшедший дом, и здесь больные гуляют. А мы ждем вас на другом конце села».

Ну, думаю, хорош. Им-то известно, что они сумасшедшие, а этот с неба свалился, да еще и доклад делает.

Срочно закруглился. Самолет мой сел поблизости, забрал я в охапку парашюты и — в кабину. Прыжок кружковцы видели, а доклад пришлось повторить для них еще раз.

Чудесное дело — парашютный спорт, но летчики его обычно не любят. Начальник учебной части аэроклуба смотрел на нас, парашютистов, как на смертников.

«Выйти одному против пятерки „мессершмиттов“ — в любой момент, — говорил он. — Но прыгать с парашютом — ни за что. А будут заставлять, уйду из авиации».

Парашютный спорт — увлекательное дело. Он может и должен быть безаварийным.

— Простите, — перебил рассказчика Евгений Георгиевич. — На вы ведь поломали себе позвоночник, занимаясь этим «безаварийным» спортом?

— Ну и что же? Делал то, что не положено делать. Прыгал при ветре, втрое превышающем допустимый, и был за это наказан. Раздавил при приземлении позвонок собственным весом. После этого удалось сделать только два прыжка в чужом аэроклубе, где знали меня как инструктора, но не знали об аварии.

— Ну, просохли все? Спать! Завтра выйдем пораньше.

На другой день солнце, но сильный встречный ветер. Ребята гребут еще слабо, не втянулись.

Сильно разрушенные мощные здания Муравьевских казарм. Еще одно детище Аракчеева.

Интересно название селения Русса. Очевидно, очень древнее, но ни курганов, ни древних преданий не нашли.

На правом берегу Городок. Ну, тут уж наверняка городище и всякая старина!

И опять нет. Жители рассказывают, что это был военный городок аракчеевских времен. Здесь жили пахотные солдаты. Три дня люди работали на поле, а потом вечером десятский стучал в окна: «Чистите амуницию, завтра на занятия!»

Белые ремни натирали мелом и три дня проводили учебу. Так каждую неделю.

В соседней деревне Вылеги жили лесные солдаты. Три дня — в лесу, три дня — на занятиях. В других селах жили уланы, драгуны и т. д.

Вся земля по берегу Волхова принадлежала Аракчееву, и он заселил ее людьми из разных губерний и с Украины, из Малороссии, как ее тогда называли.

Через Городок проходит старая, мощенная булыжником дорога. Она идет от Новгорода до Грузино, усадьбы Аракчеева. Сейчас усадьба эта разрушена, а два чугунных льва стоят у входа в новгородский музей.

Аракчеев — всесильный временщик при Павле I и Александре I. В 1817 году он организовал военные поселения. В них процветал режим реакционного полицейского деспотизма и грубой военщины. И теперь еще термин «аракчеевщина» применяется для обозначения всякого грубого произвола.

Появились эти поселения на Волхове на следующий год после смерти Державина, который так дружил с крестьянами в своей Званке.

Вспоминаем стихи великого поэта:

Державин и аракчеевщина! Противоположные взгляды на противоположных берегах Волхова примерно в одно время. Какой резкий контраст!

На другом берегу, против Городка, высокая белая башня на горе. Оказалось, что это была ветряная мельница, сложенная из огромных валунов. Немцы использовали ее как наблюдательный пункт. В нескольких местах башня пробита снарядами. Железные двери изрешечены пулями. Война!

И опять вечер у костра. Сперва песни, а потом беседа.

— Александр Сергеевич, а можно ли ходить на одной байдарке?

— Несколько лет я ходил только на одной байдарке, но это было задолго до войны, я был тогда еще диким туристом. Да и туристом в те времена я себя еще не называл, просто путешественником.