Янис Плотниек - Черные и белые [Повесть]

Я совсем забыл про свою удочку и про ребят, которые не спускали глаз с поплавков, покачивавшихся на сонной волне. В моей памяти всплыла далекая осень, промерзшая ухабистая дорога, вереница веселых возниц, криками и ударами плеток погонявших лошадей. Это были подвыпившие на базаре богатые крестьяне, которые, возвращаясь из города Гулбене, устроили конные соревнования. На обочине дороги, в синеватом пиджачке и отцовской ушанке, стоял мальчишка.

Когда разгоряченные кони скрылись за поворотом, он спокойно поправил висевший за спиной деревянный ранец с краюхой хлеба, жареным горохом, кусочком засохшего сыра и копченой бараньей грудинкой. В кармане, застегнутом булавкой, позвякивало несколько латов [1] Лат — денежная единица в буржуазной Латвии. — летний заработок маленького пастуха.

Почесав затылок, паренек уверенно, как взрослый, зашагал в сторону Гулбене.

Спешить некуда — воскресный вечер. Лишь бы к восьми часам добраться до дому, тогда хватит времени и выспаться. В понедельник утром уже надо в школу. Ведь пастуху и поспать-то некогда летом. А если не выспишься, заснешь на уроках.

Пецис — так звали паренька — задумчиво посмотрел на дорогу, покрытую гравием, и улыбнулся. Завтра долгожданная встреча с друзьями, которые и окрестили его Пецисом. Обычно, отвечая урок, каждое предложение он начинал словами: «Пе-ец… пецтам…» [2] Пецтам ( латышск .) — потом. Отсюда и пошла кличка. В классном журнале было записано другое, звучное имя — Янис Дзелзитис. Яниса уважали все ребята. Весной они выбрали его писарем своего отряда — полка черных. Однако выполнять эти обязанности ему помешали пастушьи дела…

Я все смотрел и смотрел в воды Педедзе. Мне казалось, что ее течение проносит мимо меня воспоминания прошлого. Как на экране кинотеатра, видел я «исторический» бой в нашем городском парке, когда потерпел позорное поражение полк белых — шайка головорезов Юрки Буллитиса, по прозвищу Репсис [3] Репсис ( латышск .) — коряга. , вместе с полицейским Румбой. Потом я видел события, связанные с освобождением нашего разведчика Назитиса, попавшего в плен к вождю белых Репсису, «казнь» предателя Папуаса и…

— Эй, клюет! — закричали вдруг ребята.

И в самом деле — красно-желтый поплавок нырнул в омут под корни ольхи. Как говорят рыбаки, я сделал подсечку — и над водой описала дугу довольно солидная щука. Будь я настоящим рыбаком, я сказал бы — с доброе полено. Но я не умел правдоподобно рассказывать всякие рыбацкие истории. Да и счастье мое было мимолетным — королева речных глубин, сверкнув в воздухе, молнией ухнула в омут.

К вечеру солнце село на макушки дубов, а затем по могучим их ветвям постепенно скатилось вниз, в сторону моря. Ребята свернули удочки. Я свою, без крючка, — тоже. Подсчитали улов. Мальчишки поймали штук пятнадцать крупных окуней, я — три, и то величиной с большой палец.

На противоположном берегу, за дубами, медленно разгорался пионерский костер. Струйки синего дыма плыли над черемухами, которые местами росли почти у самой воды, оставив только узкую полоску песка и камней, где днем на солнышке грелись утки, лягушки и стрекозы.

Ребята, узнав, что я тоже когда-то учился в Гулбене, пригласили меня в свой лагерь. Из наших разговоров выяснилось, что воспитательницей у них Мара Даболиня, с которой я учился в одной школе. Отказаться было неудобно. К тому же я и не собирался делать этого, так как был рад впервые в своей жизни провести вечер в пионерском лагере.

Я поднял велосипед на плечо, и, прыгая с камня на камень, мы вчетвером перебрались на противоположный берег.

Первое знакомство было несколько холодноватым. Один из «часовых» пытался спросить у меня пароль — как-никак на территории лагеря появился чужой, подозрительный бородатый мужчина. Однако мне повезло: в плен меня взять не успели. Как из-под земли выросла Мара. Ее удивило и обрадовало мое появление. Тепло поздоровавшись со мной, она представила меня пионерам:

— Это Янис Дзелзитис, бывший ученик нашей школы.

Маленькая девчушка, моргая большими удивленными глазами, должно быть, в первый и единственный раз засомневалась в правдивости слов воспитательницы. Она робко переспросила:

— Ученик?.. Такой бородатый?..

— Бывший, бывший, Ильза, — улыбнувшись, сказала Мара и погладила девочку по головке.