Янис Плотниек - Черные и белые [Повесть]

А пока мы лежали в парке, готовясь к атаке, Репсис вместе с Типом и Топом сидели в кустах напротив нашего дома и внимательно наблюдали за чердачным окошком. Ешка и сын фотографа не дождались нашего наступления, и командир белых забеспокоился. У Репсиса стали предательски дрожать руки. Император белых решил, что попал в ловушку…

— Вот свинья, этот чертов Папуас! — свирепо бормотал Репсис, думая, что предатель, получивший сегодня утром килограмм конфет, обманул его.

А Папуас тем временем, забравшись на чердак и пробираясь там в темноте, стукнулся головой о стропила. Всхлипывая, он сидел у балки, под которой было спрятано знамя, и разгребал песок. Наконец рука его нащупала заветный сверток. Предатель, выхватив из-под балки пакет, завернутый в голубой платок, бросился к окну и при этом снова стукнулся лбом о балку с такой силой, что даже искры посыпались из глаз. Но голову его сверлила теперь лишь мысль о деньгах, которые ему пообещал Репсис. Охая, он открыл окно и, осторожно высунув голову, стал ждать появления императора белых.

На улице царила тишина… Такая тишина, какая бывает перед бурей. Ешка Радзиньш и сын фотографа ушли в парк. Папуас тихонько свистнул. Из кустов выполз Репсис. Предатель махнул ему рукой. Вождь белых перебежал через улицу. Но как раз в этот миг загремело наше мощное «Ур-р-ра». Полк черных лавиной двинулся в наступление. Репсис испуганно прижался к забору. Выскочили из засады Тип и Топ. До смерти перепуганные белые, не оказывая сопротивления, сломя голову бросились в сторону улицы Озолу. Репсис же опомнился только тогда, когда к его ногам упал голубой сверток с нашим знаменем.

Папуас, высунувшись из окна, заорал:

— Гони деньги! Деньги давай!

— Пошел ты к черту! — огрызнулся Репсис и быстро схватил сверток.

К улице Озолу, будто за ним гналась бешеная собака, мчался полк белых. А мы так и застыли от неожиданности и отчаяния: у дома Генерала стояли Репсис с Типом и Топом, а из чердачного окна что-то кричал Папуас. Вождь белых вдруг замахал над головой голубым свертком и диким голосом завопил:

— Ура! Победа! Знамя черных в наших руках!..

Мы поняли случилось неслыханное предательство! Папуас отдал наше бесценное красное знамя смертельному врагу! Валдис глухо крикнул:

— Ловите Репсиса! Все за ним!

Но это было не так-то легко сделать, потому что белые, опомнившись от нашего неожиданного натиска, стали упорно сопротивляться, или, говоря военным языком, прикрывать отступление своего командира. Наш Генерал рассвирепел — сейчас шла уже не обычная драка, а настоящий бой за знамя, бой не на жизнь, а на смерть.

— Бей белых, не жалей! — закричал багровый от злости командир и бросился вперед.

Вот мелькнула в воздухе тяжелая деревянная сабля, и Баран, охнув, брякнулся на колени, ощупывая здоровенную шишку на голове. А кулак нашего боксера угодил в грудь Ешке Радзиньшу, и тот покатился в канаву.

Досталось и младшему брату Барана — ему попало камешком по спине, и «герой», споткнувшись, зарылся носом в кучу песка на улице Озолу.

А Репсис, видя, что поражение неминуемо, сунул наше знамя за пазуху и бросился наутек. Примеру своего командира последовали телохранители Тип и Топ. Все трое побежали в сторону базарной площади Метрах в двухстах позади, прорвавшись через ряды белых, мчался Валдис. Нельзя было медлить ни секунды, и полк черных, оставив разбитое войско неприятеля «на поле брани», бросился вслед за Генералом.

Валдис, который слыл среди нас лучшим спортсменом, уже приближался к Репсису. А тот, поняв, что Цериньш догонит его, на ходу приказал Типу и Топу задержать командира черных. Телохранители, остановившись, загородили Валдису дорогу. Но Генерал не растерялся. Опять поднялась его сабля, и Тип, схватившись за плечо, присел к забору, а Топ, получив удар под ложечку, растянулся на улице, подняв вихрь пыли. Но Репсис уже успел добежать до «Черной бомбы» — известного в Гулбене трактира, у которого обычно занимал «пост» усатый, ненавистный всем мальчишкам полицейский Румба. Поскольку он частенько напивался, мы дразнили его, сочинив песенку:

Мы надеялись, что Румба, как и обычно, будет под хмельком. Но сегодня полицейский был трезв. Во всем своем величии он стоял на посту, дожидаясь, наверное, какого-нибудь гуляку, который угостит его. Репсис, задыхаясь, подбежал к полицейскому и, показывая на нас, стал что-то говорить ему: небось жаловался, что черные устроили драку и избивают каждого, кто осмелился появиться на улице Озолу. Румба крякнул, подтянул ремень и неуклюже затрусил навстречу нам. Что делать? Мы остановились. Нельзя же самим бросаться в волчью пасть! Генерал в бессильной злобе кусал губы: проклятие, наше знамя так и останется у Репсиса! Секунду подумав, Валдис решил насолить Румбе.