Радий Погодин - Утренний берег

Витька залез на поленницу, бросил через забор портфель и прыгнул в твердый талый снег. Потом по дорожке, утрамбованной еще зимой лыжниками, побежал к школе. Он заглядывал в окна первого этажа, когда услышал свист над головой. Крайнее окно во втором этаже приоткрылось, и Витька увидел чернявую Левкину голову.

— По трубе, — Кончак показал пальцем на проходившую неподалеку от окна водосточную трубу.

— А портфель? Куда я его, в зубы, что ли?..

Левка закивал, шлепнул себя по лбу: мол, блестящая мысль.

— Быстрее давай! Звонок сейчас будет.

Витька покрутился, пытаясь лезть с портфелем в руке. Никак!.. Тогда он зажал ручку портфеля зубами — во рту сразу распространился соленый, неприятный вкус кожи, — обхватил трубу руками и полез. Пальцы моментально озябли, шею ломило, сводило челюсти… На обхвате, поддерживавшем трубу, Витька сделал передышку. Во рту накопилось столько слюны, что она текла по подбородку, но сплюнуть было невозможно.

Кончак подбадривал Витьку из окна:

— Давай, давай… Тут самая малость осталась!

Окно приоткрылось пошире, рядом с Левкиной головой показалась Генькина.

Витька кивнул ему и полез дальше.

Самое трудное было перебраться от трубы к окну. За стенку не уцепишься, а ходить по карнизам без поддержки могут только лунатики, и то, наверно, это враки… Витька хотел рассердиться на своих товарищей за то, что они заставили его мучиться с портфелем в зубах, но тут из окна высунулась длинная швабра, которой нянечки подметают коридоры. Кончак и Генька осторожно, стараясь не задеть Витьку, просунули ее конец между трубой и стенкой, за другой конец крепко уцепились сами.

Держась за швабру, Витька осторожно сделал по карнизу шаг, другой… У окна в его пальто вцепились сразу двадцать пальцев. Он благополучно спрыгнул на кафельный пол уборной, а забытая впопыхах швабра полетела вниз.

— Ладно, потом сбегаем за ней, — махнул рукой Левка. — Иди в класс; я твое пальто на вешалку отнесу… Да быстрее, а то войдет кто-нибудь… продраят за открытое окно.

Генька остался закрывать окно, Кончак помчался в раздевалку… А Витька, вытирая рукавом куртки подбородок, отправился в класс.

Звонок застал его у дверей. Ребята уже сидели на своих местах, только Пашка стоял в коридоре у окна.

Витька не утерпел, подошел к нему и выглянул из-за его плеча на улицу. У входа угрюмо топтались мальчишки из соседней школы.

— Привет! — сказал Витька.

Пашка вздрогнул, повернулся. Нос его распух со вчерашнего, глаза растерянно бегали по сторонам… Как ни старался Пашка придать своему лицу независимое выражение, выглядел он все же очень жалким.

Витька усмехнулся, пошел в класс.

— Если еще раз ребят позовешь, буду бить тебя на каждой перемене.

Пашка засопел, пошел следом.

— Ладно, ладно, — бурчал он не очень уверенно, — все равно имеешь…

В класс на минутку заглянула Мария Григорьевна, — был не ее урок. Она подозвала Витьку и спросила с сожалением:

— Ты вчера еще раз дрался?..

— Дрался… — больше Витька ничего не сказал. Ему хотелось оправдаться, пообещать, что он больше не будет, но он стоял насупив брови и отчужденно смотрел по сторонам.

На уроке ребята, исключая, конечно, Пашкиных приятелей, посматривали на него с уважением и гордостью.

Валя по-прежнему сидела на самом краешке скамьи. Витька разглядывал ее исподтишка, а один раз заметил, что она тоже смотрит на него. Он повернулся. Валя быстро отвела взгляд, а кончики ушей у нее порозовели. «И чего сидит на самом краю? — думал Витька. — Будто скамейки мало…»

— Чего на краю сидишь, подвигайся! — Витька сказал это грубовато, скорее приказал, но почему-то тоже покраснел и сумрачно отвел взгляд.

На перемене к Витькиной парте подошли Кончак и Генька. Кончак многозначительно подмигнул в сторону Пашки, потом возбужденно затараторил:

— Слышь, Витька, нам дядя из Антарктиды письмо прислал… Видишь, и марка какая, из Кейптауна… Южно-Африканский Союз — козочка в кружочке.

— Ну, не из Антарктиды, — уточнил Генька.

— Все равно, — заспорил Кончак. — Там рядом… Сейчас они уже выгрузились на берег… Радио слушать надо, газеты читать… — Он мечтательно посмотрел на свою марку, почмокал и сказал не без бахвальства: — Попрошу дядю, чтобы пингвина привез, а? Как вы думаете?..

Витька заметил, что Валя, убиравшая книги в портфель, прислушивается и с любопытством смотрит на Кончака.

— Подумаешь, пингвин, — произнес он как только мог равнодушно, — никудышная птица…