Борис Павлов: Вовка с ничейной полосы

И правда, денщик теперь реже играл на губной гармошке, меньше смеялся, и в его водянистых глазках мелькал испуг.

Однажды под утро дед и внук проснулись от орудийного гула.

- Это наши! - воскликнул дед, прислушиваясь.- Со стороны переправы…

У Серёжи радостно забилось сердце - теперь-то он уйдёт к своим, что бы там дед ни говорил.

А тут и новая радость - капитан вместе с фельдфебелем и денщиком переехали жить в комендатуру. Там сделали специальную пристройку, весь двор обнесли колючей проволокой.

- Боязно вам, господин капитан, жить на краю деревни, да ещё вблизи болота… да леса… И это хорошо! -

Дед сказал это так, как будто перед ним был сам капитан.

В доме поселились немецкие солдаты. На деда и Серёжу они не обращали внимания. У Серёжи теперь было много времени, чтобы обдумать план побега.

Серёжа лежал в бурьяне за огородами и прислушивался к голосам в деревне.

Над деревней вспыхнула вражеская ракета. Осветив всё синевато-жёлтым светом, она стала медленно снижаться. Казалось, она старательно кого-то ищет.

Серёжа прижался к земле.

В ночной тишине гулко раздавались шаги патрулей. Их тени выросли как из-под земли, медленно заскользили над Серёжей. Мальчик замер. Только сердце стучало гулко и тревожно. Тени будто застыли. Видимо, патрули выжидают, когда мальчик шелохнётся. Наконец тени отодвинулись.

Патрули прошли мимо, не заметив мальчика. Серёжа вздохнул с облегчением и продолжал наблюдать.

Днём, бегая по деревне, Серёжа изучил, пожалуй, все укрепления немцев. На окраинах деревни все наиболее заметные бугры были опоясаны траншеями, в которых торчали тупорылые стволы пулемётов, медленно двигались рогатые каски.

Перед траншеями немцы поставили в несколько рядов проволочные заграждения. Все дороги, ведущие к деревне, либо заминированы, либо пристреляны. И только со стороны болота, которое считалось непроходимым, немцы не построили никаких укреплений. «Этим путём и можно выйти к своим»,- решил мальчик.

- Давно вижу: ты что-то задумал,- тихо заговорил дед, приподнимаясь. Он теперь всё больше лежал.- Ну что ж, сейчас можно, только днём ведь не пройдёшь, немцы не пустят, надо ночью… Тропинку-то запомнил? Не ровен час, оступишься, и поминай как звали. Эх, пошёл бы я с тобой, да не дойду - сил совсем нет. Может, отлежусь ещё, тогда… Да тебе ждать меня ни к чему: кто знает, что напоследок учинят фашисты треклятые?

- Насчёт тропинки ты, дедушка, не беспокойся. Немцы теперь по ночам ракеты пускают. Повесят ракету - светло как днём.

- Светло-то оно светло, да надо ещё изловчиться из деревни выйти…

И вот сегодня Серёжа решил проверить, можно ли ночью выйти из деревни к заболоченному лесу, какие там в это время устанавливают посты. Он знал, что если немцы заметят, то не посчитаются с тем, что он ещё маленький,- расстреляют. Но это его не останавливало. Никакие силы его теперь не могли удержать - он рвался к своим.

Дед понимал это и, как ни тяжело было ему отпускать внука, удерживать не посмел.

В который раз дед объяснял Серёже, как лучше подойти к тропинке, как без хлюпа пройти по ручью, от которого начинается заболоченный лес, что нужно делать, чтобы не закоченеть от холода, если придётся несколько часов пролежать в болоте.

- Пуговицы с ватника срежь, не жалей - блестеть будут. Подпоясаться можно и верёвкой… Вот так.- Последнюю пуговицу дед сам оторвал, не дожидаясь, пока Серёжа отрежет.- А вот это возьми от комаров.- Дед протянул Серёже кусок марли.- Надо идти, пока ещё светло.

- Я сейчас! - И Серёжа выбежал из сарая.

«Куда это он?» - подумал дед.

Вскоре Серёжа вернулся.

- Вот! - И мальчик протянул деду краюху хлеба и кусок сала.

- Где взял?

- Соседка дала. Ешь, деда, поправляйся быстрей.

- Спасибо тебе, внучек.- И, подумав немного, сказал:- Корзину возьми, будто за грибами собрался и заблудился. В лесу бросишь, чтобы не мешала. Так, вроде всё. Давай сядем на дорогу. Помолчим… Ну, вот хорошо. Не отцу, не матери довелось провожать тебя из дому, а деду…- произнёс он срывающимся голосом и обнял Серёжу. Борода у деда дрожала.

У Серёжи запершило в горле, он с трудом оторвался от деда и выбежал из сарая.

Мальчик быстро прошёл огород и стал копаться возле изгороди, словно чинил её. А как только стемнело, пересек канаву и осторожно, прячась за кусты, пошёл вдоль ручья по его неглубокому дну. Наконец ручей кончился, и Серёжа вышел к лесу. Теперь оставалось только пройти небольшую полянку, которую хорошо было видно из деревни. Серёжа лёг и прислушался. Всё было тихо. Он подождал немного, потом, пригнувшись, держа перед собой корзину, перебежал поляну и вошёл в лес.