Гариф Губай - Дочь бакенщика

— Ваш карандаш, товарищ командир.

— Спасибо, товарищ красноармеец.

— Пожалуйста.

— Так, товарищ красноармеец… Скоро начнем наступление на город.

— Я полон чувства мести, товарищ командир. На меня одного мало будет и целого их гарнизона.

Командир сделал вид, будто все его внимание сосредоточено на карте, и заметил:

— Что ж… Надеюсь, не подкачаете.

Довольный тем, что ему так легко удалось вступить в разговор с командиром, Сагитов поспешил ответить:

— Никогда. Петроградские рабочие никогда не подводили, товарищ командир.

Помолчав секунду, командир спросил:

— Интересно, кем вы работали в Петрограде?

— Я... слесарем.

— Замечательно. Значит, вы весьма нужный для нас человек. Хорошо, что мы с вами разговорились, — сказал командир и тоном дружеского упрека добавил: — А то и не узнал бы, ведь в прошении своем вы об этом ничего не написали… Вы вообще слишком скромны. Ничего не сообщаете о фактах вашей жизни. Умолчали и о том, что работали в Казани…

В глазах Сагитова, казалось, что-то мелькнуло, брови сдвинулись, но лицо осталось спокойным.

— В Казани? Ах, да… Но ведь я был там всего месяца три…

— А там вы кем работали?

— И там слесарем, — вздрогнув слегка, ответил тот и, облокотившись на винтовку, вынул из кармана кисет с табаком.

— Когда вы были в Казани?

— В тысяча девятьсот пятнадцатом. Закурить не желаете? Превосходный табак.

— Спасибо. Скажите, пожалуйста, вам не приходилось слышать там о провокаторе Сагитове?

Человек побледнел, глаза его сощурились. Но это продолжалось лишь какое-то мгновение, и Ильсеяр даже не заметила в нем перемены.

— Сагитов, говорите?

Командир все еще как ни в чем не бывало водил карандашом по карте, что-то отмечал. Сагитов подумал немного и ответил:

— Не помню, товарищ командир!

Командир спокойно, как учитель, задающий вопрос ученику, спросил:

— Может быть, вы помните поручика Сагитова из ударного батальона?

Сагитов задрожал, будто по всему его телу прошел электрический ток. Кисет выпал у него из рук, и табак рассыпался. Он весь как-то опустился, но тут же взял себя в руки и, рывком схватив винтовку, замахнулся на командира:

— У-у… змея!

Ильсеяр закричала от страха:

— Ой, дядя командир!

Увернувшись от направленного в его грудь смертельного удара, командир молниеносно вырвал у Сагитова винтовку.

Сагитов не стал даже бороться за нее, а навалился всей тяжестью на командира и, зажав ему левой рукой рот, правой потянулся к его кобуре.

Но к ним уже спешили услышавшие отчаянный вопль Ильсеяр красноармейцы. Боец Тарасов прибежал первым и схватил Сагитова за плечи. Провокатор рвался, точно волк, попавший в лапы льву, но, почувствовав, что взят крепко, выругался.

— Встань, гадина! — крикнул молодой красноармеец.

Сагитов встал и, взглянув исподлобья на окруживших его красноармейцев, заскрипел зубами.

Командир поправил гимнастерку и обратился к красноармейцам:

— Бывает, товарищи, и такой враг. Он самый вредный, самый ядовитый и опасный! Будьте знакомы: под этой безобидной солдатской шинелью хотел скрыться провокатор Сагитов, погубивший девять казанских большевиков.

Красноармейцы удивленно переглянулись. Такого не жалко задушить своей рукой! Кольцо, окружившее провокатора, стало еще плотнее. Руки еще сильнее сжали винтовки. Перед глазами провокатора блеснули штыки. Красноармеец-башкир, выделявшийся среди других своим необычайно высоким ростом и широкими плечами, растолкал всех и вышел вперед.

— Девять большевиков! А ты знаешь, что значит девять большевиков? — сказал он и схватил провокатора за ворот.

Он уже замахнулся, собираясь нанести ему сокрушительный удар, но командир остановил его:

— Отставить!

Красноармейцы нехотя отступили.

Приняв заступничество за проявление милости, провокатор повалился в ноги командиру:

— Спасите меня, спасите! Я ошибся. Я виноват. Но в первом же бою искуплю…

Командир батальона с отвращением взглянул на ползавшего по земле и хватавшего руками за полу его шинели провокатора.

— Возьмите его!

Несколько красноармейцев силой заставили Сагитова подняться.

Зазвеневшим от внутреннего волнения голосом командир батальона произнес:

— Именем революции провокатор Сагитов приговаривается к расстрелу!

Провокатор покачнулся и в то же время, ища возможность вырваться, повел кругом трусливыми глазами.

— Нечего осматриваться! Иди! — крикнули ему с разных сторон красноармейцы.