Гариф Губай - Дочь бакенщика

— Мы вовсе не приближаемся к берегу, дедушка.

— Вижу.

— Что же будем делать?

Дед Бикмуш оставил весла и стал снимать казакин.

— Ничего не выйдет, внучка, прыгай в воду! — сказал он и, подождав, пока Ильсеяр прыгнула навстречу вздыбившейся волне, бросился за ней.

— Держись ко мне…

Дед Бикмуш не договорил, их обоих накрыло взметнувшейся волной.

Из-под волны первым вынырнул старик, за ним выплыла Ильсеяр. Дед Бикмуш нашел ее глазами и договорил наконец:

— … ближе… — и, прорезая широкими взмахами воду, поплыл к берегу.

Тюремные муки, бессонные ночи, усталость от гребли — все это теперь сказывалось, тянуло деда Бикмуша вниз.

Но он старался не поддаваться не столько для своего спасения, сколько ради внучки. Он старался не выпускать ее из виду, то и дело окликая:

— Ильсеяр?

— Я здесь, дедушка!

— Не забирай круто, наискосок плыви!..

Ильсеяр не могла плыть быстро. Даже тонкое платье казалось ей теперь невероятно тяжелым. Волны, накатываясь сбоку, накрывали, били ее, отнимали последние силы.

— Де…

Захлебнувшись в набежавшей волне, Ильсеяр не смогла говорить дальше. Волна схлынула, и она снова позвала деда:

— Дедушка!

— Что с тобой?

Ильсеяр хотела сказать, что она устала и не может плыть дальше, но, подумав, что старику самому не легче, спросила:

— Далеко еще, дедушка?

Дед Бикмуш сразу понял, в чем дело, и, повернувшись, схватил Ильсеяр за руку.

Не легко было старику плыть. Борясь с волнами и поддерживая Ильсеяр, он скоро выдохся. В тихую погоду здесь можно бы идти на ногах, вода в этом месте доходила ему по грудь. Но разве смог бы он выстоять перед натиском волн? Все же дед Бикмуш нащупал ногами дно, передохнул немного и опять поплыл.

Вот ноги его задели о дно. Он поднялся и опустил Ильсеяр. Но она тут же стала валиться. Дед Бикмуш едва успел подхватить ее.

— Ильсеяр?!

Ильсеяр не отвечала. Дед Бикмуш поднял ее на руки и, с трудом преодолевая удары волн, спотыкаясь, пошел к берегу.

— Ильсеяр?! — сказал он еще раз и, не дождавшись ответа, с тревогой стал вглядываться в лицо внучки. — Только бы не умерла, — шепнул он в страхе.

А застывшее лицо Ильсеяр, казалось, говорило в улыбке: « Нет, дедушка, не умру ».

Когда дед Бикмуш положил Ильсеяр на землю, на востоке уже прочертилась заря. Сильными волнами и течением их унесло слишком далеко от будки. И красный огонек бакена, словно угасающий свет коптилки, чуть виднелся сквозь густую пелену дождя. А там, ближе к будке, раздавались гулкие выстрелы. Стреляли с парохода, стреляли по пароходу, кричали, но людей не было видно.

Немного передохнув, дед Бикмуш взял на руки Ильсеяр и, шатаясь от усталости, побрел в сторону будки.

Вдруг там, у будки, раздались крики «ура». Перестрелка усилилась. На пароходе застрекотал пулемет. Тут же у самой головы старика прожужжали пули. Еще… еще… Поняв, что его заприметили и целятся в него, дед Бикмуш быстро пригнулся. Надо было уходить, найти какое-нибудь укрытие. Однако вокруг не было даже былинки. Дед Бикмуш уже решил, что надо залечь и укрыть собой Ильсеяр, как вдруг его ожгло чем-то и он невольно схватился рукой за сердце. У него закружилась голова. По пальцам, прижатым к груди, заструилась кровь. Ильсеяр, которую он держал другой рукой, скатилась прямо на песок.

Деда Бикмуша ранило тяжело. Он и сам понимал это, но все еще не сдавался, нагнулся, чтобы перетащить Ильсеяр в более безопасное место, а подняться уже не смог; опершись руками, продержался какую-то долю секунды и повалился на землю. Силы покидали его. В глазах потемнело, в голове стоял шум, во рту и в горле пересохло. Но он опять сжал одной рукой рану и подполз к Ильсеяр. Он смочил пересохшие губы водой, стекавшей с волос Ильсеяр, и приложил ухо к ее груди.

Что же это такое? У девочки сердце совсем не бьется…

Собрав последние силы, дед Бикмуш встал на колени и сделал отчаянную попытку подняться на ноги, но так и не смог.

В это время сверху до его слуха дошли голоса людей, идущих, переговариваясь, в их сторону. И он исступленно крикнул:

— Помогите! Помогите!..

Больше дед Бикмуш не мог произнести ни слова и в изнеможении склонился на грудь Ильсеяр. Однако тут в затуманенном его мозгу мелькнула страшная мысль: « А вдруг это белые, с парохода? »

Старик напрягся и протянул слабеющую руку к лежавшему на песке камню. Но что он может сделать сейчас с этим камнем?..

Голоса приближались. И вдруг дед Бикмуш услышал, как кто-то произнес: